– Это не одно и то же. Я говорил о мудрости поколений, о глубинном понимании сути вещей… Никак не о чудодейственных превращениях!
– Пусть так, – примирительно похлопал его по плечу Жданов. – Я не намерен тебя разубеждать, тем паче аргументов у меня нет – одни лишь сомнения и домыслы. И все же я не хотел бы снова встретить эту женщину, кем бы она ни была – мастером перевоплощений или же тибетской колдуньей.
Спустя несколько дней стало известно, что Владимир Федорович Люба получил новое назначение – пост генерального консула в Харбине, что в провинции Хейлуцзян. Город этот, несмотря на свое положение, фактически являлся русской колонией, возникшей при строительстве Китайско-Восточной железной дороги. Война с Японией вынудила многих поселенцев покинуть эти места, но даже при таком оттоке город в основном был заселен русскими.
Щербатской видел в таком решении очередную смену настроений на Певческом мосту. Для него самого отъезд далай-ламы также означал завершение монгольской миссии. Федор Ипполитович готовился к возвращению в Россию.
Рабданов, вопреки мрачным прогнозам Дашевича, начал поправляться и вскоре пришел в себя. Аркадий Семенович избегал давать какие-либо обещания, но лицо его стало куда светлее и приветливей.
Все произошедшие события никак не отразились на намерениях Петра Кузьмича Козлова, с головой ушедшего в подготовку экспедиции, до возобновления которой оставалось не более двух месяцев.
Что же касается Жданова – перед самым своим отъездом консул вызвал его к себе.
– Георгий Филимонович, – испытавший значительные нервные потрясения, Люба выглядел усталым и осунувшимся, – я позвал вас для важного разговора. Вы наверняка извещены о моем скором отбытии в Харбин.
– Тайны из этого не делалось, – согласился Жданов.
– Несомненно, вас удивил тот факт, что я до сих пор не назвал имя того, кто заменит меня на посту консула Российской империи в Урге. Причина тому, к великому моему сожалению, весьма прозаична – Министерство иностранных дел не намерено назначать нового консула. При этом само консульство остается.
– Не совсем понимаю, к чему вы клоните, Владимир Федорович.
– Я поясню. Поскольку консульство продолжает, пусть и без официального одобрения, свою работу, здесь необходим человек, способный его возглавить. Согласен, задача не из простых. Именно потому я и решил обратиться к вам.
Жданов провел большим и указательным пальцами по бакенбардам.
– Вы предлагаете мне стать консулом без консульства, Владимир Федорович?
– Да, можно и так сказать. Поймите меня правильно, я не намерен взвалить на вас бремя своих обязанностей, не предложив ничего взамен. Не сомневаюсь, рано или поздно в Петербурге поймут, что консульство при дворе Богдо-гэгэна необходимо. И тогда ваше назначение из неофициального станет официальным. В том, что пост этот сохранят за вами, я не сомневаюсь – пришлый человек здесь не справится. Вы же наделены острым умом, имеете соответствующее образование и уже зарекомендовали себя как человек решительный и прозорливый, способный действовать в самых жестких условиях.
– Боюсь, вы несколько преувеличиваете мои способности, – покачал головой Жданов. – Мои профессиональные знания в большей мере относятся к культуре Средней Азии и исламским религиозным течениям, а успешные действия мои – плод скорее необъяснимого стечения обстоятельств, нежели работы ума.
– Георгий Филимонович, скромность, вне сомнений, входит в число ваших добродетелей, но давайте оставим демонстрацию ее до лучших времен. Сейчас мне важен ваш ответ.
Жданов отрицательно покачал головой.
– Каким бы лестным ни было ваше предложение, я вынужден ответить отказом. Я уже связан обязательствами перед Петром Кузьмичом, и оставить его сейчас, когда замену подобрать нет никакой возможности, было бы верхом неуважения – а неуважение к этому человеку я проявить не могу.
Жданов помолчал какое-то время, глядя консулу в глаза. Люба также не нарушал тишины. Наконец он распрямился, поведя онемевшими от долгой бумажной работы плечами, и произнес неспешно:
– Ну что же, в таком случае я желаю вам удачного путешествия. Еще раз благодарю за оказанную помощь. Я всенепременно напишу об этом в официальном отчете.
– Я бы не хотел этого, Владимир Федорович, – поднимаясь, произнес Жданов. – Но, в свою очередь, могу сказать, что в том случае, если при моем повторном посещении Урги по возвращении из экспедиции предложение ваше все еще останется в силе…
– Останется. – Люба взглянул на Георгия Филимоновича пристально, в своей обычной манере.