Прислонив костыли к стене, на бетонном полу спали бездомные. Милиционеры с дубинками кокетничали с визгливыми вокзальными девицами. На корточках сидели темнокожие нерусские люди.
Город был покрыт густым слоем белого тумана. Выглядело это как дискотеки времен моего тинейджерства. По длинному бетонному туннелю я прошел на перрон. Вернее, никакого перрона не было. Просто ровное место между торчащими из земли рельсами.
В туннеле было грязно и темно. Обледенелые заплеванные стены. Указатели лаконично сообщали: справа запад, слева – восток. В одном месте пульверизатором было написано: «Punk yes dead».
Еще не рассвело. Голос в динамиках уже объявил посадку на «экспресс номер 1», но сам поезд еще не подошел. Я стоял и ждал. Холодно было так, что я старался не делать лишних движений. Боялся, как Терминатор-2, развалиться на мелкие обледенелые кусочки.
Потом поезд подошел. Вагоны были покрашены в цвета российского флага. В моем билете указывалось, что ехать мне предстоит в 15-м вагоне. Прицеплен он был сразу за 9-м.
Проводница в очках спросила:
– Ко мне?
Посмотрела билет и еще спросила:
– А докуда?
Утренний холод не дал мне подробно рассказать ей, докуда я еду.
– Погоди. Не влезай еще. Сейчас хунхузы выгрузятся.
– Кто?
– Полвагона китайцев. Сейчас вылезут.
Китайцы были опухшие со сна. Перед собой они несли огромные баулы . За китайцами наружу выскочили и просто пассажиры. Они купили себе пива в двухлитровых бутылках и заскочили обратно.
Я тоже зашел. В вагоне было тепло.
Транссибирская магистраль Владивосток – Москва внесена в Книгу рекордов Гиннесса как самый протяженный беспересадочный железнодорожный маршрут на планете.
Расстояние в десять с лишним тысяч километров поезд № 1 преодолевает за семь дней, 20 часов и 25 минут.
Первые несколько часов езды в транссибирском экспрессе я проспал. Вы даже не представляете, как это приятно: после двух недель болтания по самым грязным дырам Северо-Восточной Азии спать в транссибирском экспрессе.
Теперь весь смысл заключался в том, чтобы ехать. Спать, просыпаться, есть, смотреть в окно и (как только захочется) опять засыпать. Ничего не решать. Все уже решено в тот момент, когда ты заплатил за билет.
Соседями по купе был монголоидный мужчина в тренировочных штанах, русская бабушка и майор, возвращающийся из отпуска дослуживать в Чечню.
Весь день соседи обсуждали разницу в ценах на продукты в различных регионах, Путина, размер пенсий, то, почему западные страны живут хорошо, а мы плохо, и ругали москвичей. Обычные вагонные разговорчики.
Майор рассказывал, что за участие в боевых действиях заработал в течение двух месяцев $370, хотя мог бы и больше. А бабушка в ответ рассказала, что еще в 1953-м ровно на этом перегоне поезд, в котором она ехала, сошел с рельсов. Прежде чем пути починили, весь состав двое суток простоял прямо посреди сопок и снега. А монголоидный мужчина молчал и листал журнальчики.
Первую половину дня пассажиры спят. Вторую половину – тоже спят. В окна светит солнце. Чтобы никому не мешать, я сидел в коридоре на откидном стульчике и через окно смотрел на Дальний Восток.
Зрелище было унылым. Изредка снаружи проплывали обнесенные колючей проволокой лагеря. Первыми ссылать зеков в эти края додумались еще монгольские ханы. С тех пор традиция не прерывается уже почти тысячелетие.
Мимо откидного стульчика, на котором я сидел, прошлепала очень самостоятельная рыжая девочка. Годик… может быть, четырнадцать месяцев. Из одежды – только колготки и маечка. На шее – православный крестик.
Девочка дошлепала до меня, пальчиком потрогала меня за лицо и двинулась дальше.
Родители девочки, очень приличная молодая пара, сидели в соседнем купе. Ехать им предстояло всего несколько часов. Пока что, втиснув между полками деревянный ящик (вместо стола) они с попутчиками-экологами пили водку.
До меня доносились обрывки их беседы:
– Мы – экологи. А вы? Отличная у вас девочка! Давайте выпьем?
– Давайте.
– Вот сейчас мы здесь едем. А в прошлом году по этим самым рельсам ехал спецпоезд Ким Чен Ира. Я, между прочим, его видел.
– Неужели? Самого Ким Чен Ира?
– Ага! Я на вокзале стоял. А этот чудак из вагона вышел рукой помахать. С ним два секьюрити. Один справа, второй слева, а по центру-то – я! Понимаешь? Был бы гранатомет, я мог бы его грохнуть, и хрен бы меня поймали!
Накануне вечером я проспал всего час. Проснулся от того, что едущие за стеной экологи громко включили магнитофон. Может быть, эта фаза их вечеринки подразумевала танцы.
Я полежал не открывая глаз. Спать хотелось жутко. Музыка орала так, что вибрировала стена.
Чтобы отрубиться, я попробовал в уме посчитать, сколько именно денег я уже потратил и сколько осталось. Вместо того, чтобы заснуть, расстроился и проснулся окончательно.
Я слез с верхней полки, натянул брюки и дошел до экологов.
– Ребята, а вы еще долго планируете веселиться?
Ребята ответили честно:
– До утра!
В купе плохо пахло. То ли копченой рыбой, то ли просто никто здесь давно не принимал душ. Я огляделся. Ребята были не просто пьяны. Они были полумертвыми от алкоголя. По моим прикидкам, сидеть им оставалось полчаса. После этого они свалятся на пол и уснут. Пределы возможного есть у любого организма.