Чуть поодаль, почти на границе с мраком, стоял кто-то новый, неуместный, в белой мешковатой футболке и джинсах, худощавый и невысокий, с круглой неровной головой, с редкими сальными волосами и бледным старушечьим лицом, перекошенным от неестественной улыбки. Артем едва не заорал, узнав это лицо. То же, что было у девочки в голубом платье прошлым днем.
Остальные пришельца не замечали. Лысый плечистый танк рявкнул что-то и двинулся прямо на одного из людей в форме. Тот отступил, схватившись за ремень. Тема узнал дядю Ильшата. В руках у того появился пистолет, «макарыч», из которого Женька как-то раз стреляла резиновыми пулями по одноразовым стаканчикам. Лысый только больше разозлился, продолжая переть прямо на направленное в его сторону дуло.
– Давай, сука! Давай!.. – орал он что есть силы, брызжа слюной. Лицо покраснело и тряслось.
– Стой, дурак! – закричал Ильшат. Его напарник Леха замахнулся дубинкой, но один из дружков лысого налетел сбоку и сшиб его с ног. Остальные подскочили, стали пинать. Артем заметил мелькнувшую у асфальта руку с отдавленными окровавленными пальцами. Хлопнули выстрелы, кто-то охнул и упал, кто-то взвизгнул от боли. Ильшат водил зажатым в руках травматом из стороны в сторону, и гопники, почуяв опасность, отступали, отбегали на несколько шагов, чтобы не оказаться под прицелом.
Только человек в белой футболке остался неподвижен. Кажется, улыбка стала еще шире, плотно сжатые губы побелели от напряжения.
Ильшат навел пистолет на незнакомца, на лице отразилось недоумение, затем гадливость… Почудилось, или и впрямь стало слышно, как скрипят зубы за этой жуткой улыбкой? Может, так трещит кожа на уродливой старческой физиономии? Голова незнакомца тихонько задрожала, завибрировала, будто бы собираясь лопнуть. А потом он вдруг хмыкнул утробно и размазался в воздухе белесым пятном, за миг в невозможном и страшном прыжке преодолев расстояние, разделявшее его с Ильшатом. Тот коротко вскрикнул от неожиданности, повалился наземь и тут уже завопил вовсю. Существо придавило его, прижалось лицом к грудной клетке. Что оно делает, было не разобрать, но послышалось громкое чавканье, тварь жевала, жадно хлюпала чем-то, а спина то выгибалась, то опадала, и под белоснежной тканью футболки проступали колышки позвонков. Не умолкая, Ильшат сучил ногами и бился затылком об асфальт.
Артем понял, что потихоньку отползает назад, а ноги готовы вскочить и бежать, бежать, бежать сквозь ночь до самого дома. И может быть, так бы оно и случилось, если б Женька не побежала первой – к лежащему на земле отчиму. Ужас сменился отчаянием, и, прокляв все, Тема рванул следом. Он боялся увидеть кровь, брызжущую из груди дяди Ильшата, но вместо нее увидел свет. Когда Женя ногой отпихнула странное прыгучее существо, из его беззубой вытянутой в букву «о» пасти вырывалось бесцветное сияние. Лучики втянулись внутрь, и тварь откатилась в сторону.
Ильшат замолк, только пучил глаза и хватал ртом воздух. Артем огляделся. Тварь исчезла. Рядом лежал Леха. В луже бурого цвета. Страшно неподвижный. В темноте тут и там разносился удаляющийся топот, гопари разбегались кто куда. Только один остался неподалеку и, переминаясь с ноги на ногу, снимал происходящее на телефон. Он тихо, монотонно матерился своим скрипучим сдавленным голосом:
– Че за херня вообще? Че… Че, сука, происходит у вас?..
Чуть поодаль от него шевельнулась тьма. Артем перевел взгляд туда, и отморозок заметил это, смолк и обернулся. Кто-то приближался к кругу света, кто-то очень высокий. Тень сгустилась, оформилась в тонкую фигуру с узкими плечами и длинными руками. На высоте двух с половиной метров покачивалась маленькая шарообразная голова на длинной шее.
– Дерьмо собачье, – прошептал Артем. Из мрака вынырнула знакомая рожа, бледная, тестообразная, в морщинках, с неизменной отвратительной улыбкой до ушей. Великан приблизился к застывшему гопнику. Тот оторопело пялился и, кажется, не мог сдвинуться с места, но продолжал снимать. Огромная угловатая рука опустилась ему на макушку, обхватила череп суставчатыми пальцами и без усилия подняла ввысь. Трепыхающегося мужчину поднесло прямо к стариковской физиономии, рот распахнулся, присасываясь к темечку… Свет вырвался из черепа, хлынув в глотку великана. Жертва заверещала, забилась – бесполезно.