– Какая дерзкая… Я сразу пришла, как только о тебе услышала. В своем лучшем… наряде, не абы как. Впрочем, тебя не обманул даже вид беспомощной старушки. – Сделав паузу, она тихонько вздохнула, и Рыжая вновь ощутила исходящий от нее гнилостный дух разложения. – У меня уже давно не было таких молодых. Но я готова к переменам. Ты мне очень… пригодишься.
– О чем вы? – в ужасе воскликнула Рыжая. – Что вы хотите сказать?
Женщина не ответила. Встала, подошла к толстой шкуре, лежащей на полу вроде ковра, и откинула ее. Под шкурой оказался люк. Открыв его рывком, она подняла Рыжую на ноги. Маленькая темная лестница вела вниз, в подвал. Оттуда тянуло сыростью и холодом.
Рыжая покачнулась, ноги были так туго связаны, что косточки на внутренней стороне щиколоток давили друг на друга. Стоя она могла разглядеть дом гораздо лучше, хотя ничто из увиденного утешения не приносило.
К задней стене примыкала большая столешница, вся в темных пятнах. На ней несколько мертвых птиц, некоторые уже ощипаны. Их перья были собраны в стоящую тут же плетеную корзину. В другой корзине громоздилась горка черепов разных животных, рядом – ступка с пестиком, внутри ступки – измельченный в пыль белый порошок. Другие поверхности были беспорядочно заставлены склянками и бутылками с чем-то темным и склизким на вид. На спинке деревянного стула висело недошитое переливчатое платье с воткнутой в ожидании завершения работы иглой. Присмотревшись, Рыжая поняла: ткань платья – сотни и сотни крошечных крылышек бабочек, сшитых вместе. Она уже догадалась: женщина – не кто иная, как ведьма.
– Я не чувствую ног, – взмолилась Рыжая, повернувшись к ней.
Ведьма улыбнулась в ответ и достала из складок своего длинного одеяния что-то острое и блестящее: нож Рыжей. Наклонилась и, резко взмахнув ножом, рассекла путы на ее ногах. Затем, не дав ей времени почувствовать удивление или облегчение, столкнула в подвал, в кромешную тьму. Захлопнула люк и задвинула засов.
Со связанными за спиной руками Рыжая не смогла удержаться на ступеньках. К счастью, падать было невысоко, она тяжело рухнула на левый бок в небольшую кучу влажной вонючей соломы. И, скованная страхом и ошеломлением, была не в силах даже шевельнуться.
Секундой позже ее ждало новое потрясение. Из темноты раздался угрюмый голос:
– Ага… она и тебя заполучила, так?
4
Вздрогнув, Таня проснулась – поезд, громыхая, подъехал к платформе. Ей снова снились фейри. Не те милые и приветливые, которых изображают на картинках в книжках, а совсем другие. Те, что не просто подворовывают, щиплют, лгут и устраивают мелкие пакости. Ей снились фейри, которые похищают человеческих детей, и этих детей больше никто и никогда не находит. Настоящие фейри.
Таня встряхнулась и вытерла пот над верхней губой. Она прекрасно знала, что теперь мало кто верит в фейри. И даже из тех, кто верит, мало кто может их видеть.
Таня знала это, потому что сама видела их.
За окном на маленькой обшарпанной платформе виднелась вывеска «Тики-Энд». У Таниных ног зевнул и почесался коричневый доберман Оберон; чувствуя, что путешествие заканчивается, он поднялся. Таня встала, сняла свои вещи с багажной полки и потащила к выходу из вагона. Вместе с ней с поезда сошли еще несколько пассажиров. Таня ступила на платформу и прищурилась на солнце, лицо обдало октябрьской прохладой. Оберон жадно нюхал воздух.
– Давайте я вам помогу, милая девочка!
Таня позволила дородному дежурному по станции спустить ее сумку с подножки поезда. Наверное, подумалось ей, он не так часто видит тринадцатилетних девочек, приезжающих в одиночку из Лондона в Эссекс. А она и правда впервые ехала одна. Обычно ее привозила мама, но сейчас машину ремонтировали, и мама после уговоров разрешила ей отправиться на поезде.
– Вернулись на каникулы? – спросил дежурный.
Таня покачала головой:
– Нет, я в гости. К бабушке. Пока нет занятий в школе.
– И где же она живет, где-то поблизости?
– В поместье Элвесден, – ответила Таня.
Улыбка застыла на лице дежурного.
– Ну, будьте здоровы. – Он вежливо кивнул и отошел, чтобы помочь другому пассажиру.
Таня молча посмотрела ему вслед. Ничего неожиданного в его реакции не было. Все, кто жил в Тики-Энде, слышали истории, связанные с поместьем Элвесден. О жене первого владельца, которая умерла в сумасшедшем доме, о местной девушке, пропавшей чуть больше пятидесяти лет назад, – многие считали, что ее убил смотритель поместья.