Пока они добирались, Роуэн совершенно одеревенела. На ней висел Джеймс, положив голову на плечо. Нести его одной здоровой рукой было тяжело, она уже почти отваливалась. Последние сутки малыш непрерывно плакал и звал маму, а если кто-то пытался его забрать у сестры – кричал. Потому-то он все время был с ней: и когда их осматривали в больнице после аварии, и когда ее расспрашивали о произошедшем, и когда знакомили с социальным работником, молодой женщиной по имени Элли.
Элли осторожно дотронулась до свободного плеча Роуэн:
– Хочешь, я его возьму?
Роуэн покачала головой. Ее рыжие волосы свисали сальными прядями, а глаза опухли и были липкими от слез.
– Он проснется.
Элли повела их к задней части здания, и они остановились у облупившейся двери, из-под которой пробивался тусклый свет. Поставив чемодан с их вещами, Элли постучала. Дверь отворилась почти сразу. Седой мужчина пригласил их зайти и разместиться у стола. Роуэн села, радуясь, что можно немного передохнуть от тяжести Джеймса. Она переложила малыша на руках поудобнее – и запахло грязным подгузником. Седой мужчина доброжелательно посмотрел на нее, и, хотя нос его тоже дернулся, ничего не сказал. Элли присела рядом с Роуэн.
– Понимаю, что это ужасное время для вас обоих, – начал мужчина. – И уже поздно, так что я буду краток.
Роуэн взглянула на настенные часы за спиной мужчины. Почти десять вечера.
– Меня зовут Джон Темпл, и моя работа – следить за тем, чтобы все здесь шло хорошо и все были счастливы.
Роуэн слышала его слова, но они казались ей пустыми. Конечно, он хотел как лучше, но эта его фраза про счастье совершенно бессмысленна, потому что она никогда не будет здесь счастлива. Да и вообще вряд ли будет счастлива.
– В ближайшие дни вы познакомитесь с воспитателями, нянечками, со всеми, кто здесь работает. Элли будет приходить к вам, и мы, разумеется, станем подыскивать для вас с Джеймсом что-то более постоянное.
– Вы имеете в виду приемную семью? – спросила Роуэн.
Джон Темпл кивнул:
– Да. Приемная семья – это вполне возможно. Впрочем, мы еще рассматриваем все варианты с дальними родственниками.
– Вам удалось связаться с моей тетей Роуз?
– Нет, контакт с вашей тетей мисс Уивер пока не получилось установить, но не сомневайся: мы будем пытаться дальше.
– Ее дом похож на зоопарк, – сказала Роуэн. – Там странно пахнет. Шесть кошек, три собаки и даже два гуся. В конце концов ее выселят, так мой папа говорит… говорил. – Последнее слово занозой впилось ей в горло, подступившие слезы жгли глаза, и она быстро продолжила: – А еще в саду утки и коза…
Теперь она уже плакала.
– Тихо-тихо, дорогая, – успокаивала Элли.
– Можно нам сейчас лечь спать? – прошептала Роуэн, крепче прижимая Джеймса. – Пожалуйста.
– Да, конечно. – Джон встал. – Надо отвести вас наверх.
Наверху было немногим лучше, чем внизу. Чисто, но все какое-то обшарпанное, ковровое покрытие потертое, стены явно нуждались в покраске. Джон вел их по тускло освещенным коридорам, Элли тащила чемодан, который чуть слышно погромыхивал по ковру. Перед приоткрытой дверью Джон остановился и тихо сказал:
– Тебе приготовлена постель. На сегодня для Джеймса тут тоже есть кроватка, но завтра его переведут в детское отделение, где такие же малыши. Ванная комната налево, через две двери. Тебя разбудят в половине восьмого, завтрак в восемь. – Он сочувственно улыбнулся. – Постарайся отдохнуть. Это хорошее место. Одно из лучших.
Пожелав спокойной ночи, Джон ушел, оставив Роуэн, Элли и Джеймса. Роуэн толкнула дверь спальни. Луч света из коридора проник внутрь и высветил две кровати – односпальную побольше и маленькую детскую. Сбоку стоял узкий платяной шкаф, рядом с ним – письменный стол с выдвижными ящиками и стул. Все пусто и голо.
Элли тихо опустила чемодан на кровать и открыла. Роуэн достала оттуда кое-какие вещи. Все, что могло понадобиться сейчас, лежало сверху – так посоветовала Элли. Роуэн вынула косметичку, где было собрано все для умывания, и ночную рубашку, взяла полотенце, сложенное на кровати.
Ванная была просторной и холодной. Роуэн наполнила раковину горячей водой, пар затуманил воздух, и зеркало над раковиной запотело. Вместе с Элли они сменили Джеймсу подгузник, вымыли ему лицо и руки. Затем Элли, несмотря на протесты Джеймса, унесла его, чтобы переодеть в пижамку, и Роуэн умылась сама. Из-за сломанной левой руки это получилось не так быстро.