Владимир Николаевич тем временем смотрел по сторонам.
— Молод ты, Саша, молод. Не знаешь, а вот здесь, в Ильинском, был «Овражек чудес», а там такие скульптуры…
— Что значит «молод»? Бывал я в «Овражке чудес».
В советские времена с импортными продуктами в магазинах было не то чтобы очень. Точнее, совсем никак. Но к Олимпиаде в столицу стали завозить финский сыр «Виола». Финляндия среди капиталистических стран занимала особое место, и продукты оттуда зачастую попадали в московские магазины, а иногда из-за непостижимости советской торговли — и в сельпо, где превращались в камень, потому что дорого стоили. Кто-то из обитателей привилегированной Рублевки, точно обладатель безупречного вкуса и свободного времени, догадался превратить лощинку под Ильинским в парк — детскую мечту. Со всего леса собрал причудливой формы коряги, взял баночки из-под «Виолы», фломастером нарисовал глаза. Честно скажу, получилось несколько дико, но для не избалованных дешевой психоделикой советских детей это стало реальным волшебством.
— Где он теперь, тот «Овражек»? Не знаю. Часто ищу следы и не нахожу.
— А вы тут часто бываете?
— Живу здесь.
Я посмотрел на Владимира Николаевича. Зарплата директора по безопасности, как мне представлялось, Рублевки не предполагала. Похоже, Стукалин легко считал удивление, мелькнувшее в моем взгляде, — свою должность он явно занимает по праву — и сказал:
— Ты в мою шкурку не влезай, расследования не веди. Не моя дача, от бати осталась.
— О, вы старожил местный?
— Еще бы! У меня такой батя был, таких зубров охранял…
— То есть у вас потомственное?
— Почти. Батя мой, гад такой, мне компрометирующие обстоятельства оставил. Меня только в милицию взяли, слава богу, приятели были.
— Понятно. Компрометирующие обстоятельства в брежневскую эпоху — значит, отсидка.
— Отсидка, — кивнул Стукалин. — Говорю же, врагов народа сторожил.
«И приятели есть, — анализировал я, — значит МГБ. Да, вполне возможно, и моего деда охранял».
Я понял, что после этого пропасть между мной и Владимиром Николаевичем увеличилась. Дед мой, к счастью, сидел недолго. Нарушил трамвайное правило «Не высовываться» и в пятьдесят втором году принял предложение стать членом коллегии одного из министерств. Пробыл, наверное, полгода. И, естественно, сел. Впрочем, выпустили его в пятьдесят третьем, не успев даже вынести обвинительное заключение, а, тем более, приговор. Следующие полтора года он трудился рабочим, ходил на стройку в тех же штанах с лампасами, в которых был арестован. Строил, кстати, первый телевизионный центр на Шаболовке. Затем его бывший командующий стал министром, и фронтовая дружба вдруг дала деду пост вполне приличный, достаточный, чтобы пожить на маленькой дачке под Барвихой, а в шестидесятые, с пробуждением в обществе собственнических инстинктов, получить честные шесть соток в окружении песка и сосен совсем в другом месте.
Машина свернула направо, и мы оказались на просторном дворе Barvikha luxury village. Двор был, как всегда, пуст. Две или три серые машины охранников олигархов, отдельная площадка за стеклом, «Бугатти», «Мазерати» и, пожалуй, все.
— Пойдем, — уверенно сказал Стукалин.
Мы поднялись на второй этаж комплекса и вошли в дверь офиса с логотипом нашей компании. Увидев нас, Дашенька отложила книгу «Финансовое право». Впрочем, я знал, что это только обложка, антибук, а внутри всегда был любовный роман. Она девушка умнейшая и мудрейшая, но финансы и экономика — вообще не ее тема. Как это часто бывает, родители засунули в вуз, и, помучившись годик-другой, девушка убегает в Москву.
— Здравствуйте, Александр Михайлович, Владимир Николаевич!
Психолог из нее вышел бы замечательный. Дашенька делала вид, что между нами ничего не было и что она ничего не знает о моей скандальной отставке и липовом заявлении об изнасиловании, жертвой которого она фигурировала.
— Что вас сюда привело? Продажи проверять? Так у нас их нет, за последний месяц оформили ОСАГО только охраннику нашего комплекса. Я же вам уже докладывала.
— Да, спасибо, знаю. Вопрос в другом. Ты у Александра Михайловича машину страховала? — спросил Стукалин.
— Конечно. Неделю-другую назад. Вот запись в реестре. Сейчас найду.
— Простите, Даша, какую вы машину страховали? — удивленно переспросил я.
— И осматривала, и страховала. Подождите секунду, сейчас фотографии покажу. Ой, опять компьютер барахлит! Удлинитель плохо в розетку втыкается…