Не то чтоб очень надо — у меня прекрасные директора департаментов, и за четыре дня моего отсутствия телега не остановится, но лишний раз показать, что я контролирую ситуацию, даже находясь за границей, — дело полезное. Пусть руководство порадуется. Лучше принять решение в четверг на датском берегу Эресунна, чем в понедельник с утра перед планеркой.
Вход в сеть, внутренний пароль. На экране возникла надпись: «Ваш аккаунт заблокирован. Обратитесь в службу поддержки». Я сразу понял, что начались неприятности.
Глава вторая
Проворочался всю ночь, не попробовал напитки из дьюти-фри, вскочил в шесть — за завтраком ни почитать, ни расслабиться. С Копенгагеном мне пришлось попрощаться. В половину девятого я вбежал в роскошный офис нашей компании. Вообще-то сотрудники попадают сюда с заднего крыльца, но мой кабинет находится в клиентской части, удобней входить через главный вход. Приложил пропуск. Турникет не сработал.
— Дядя Паша, — обратился я к охраннику, который с виду был таким же невыспавшимся, как и я, — что происходит?
— Вы, Ляксандр Михалыч, уж извините, но пустить вас не имею права.
— Почему?
Дядя Паша — человек пожилой, старой закалки, врать не умел, поэтому отвел взгляд. Было понятно, что заварушка ему не нужна. Он считал меня своим приятелем. Иногда я подкидывал ему книжки, а дядя Паша был до них большой охотник. (АС: не нравится вообще.) Особенно нравились ему детективы.
— Почему? — повторил я вопрос.
— Приказ Владимира Николаевича.
Владимир Николаевич Стукалин — человек специфический, мелкий бог нашей службы безопасности. Его фамилия говорила сама за себя, но особых столкновений у меня с ним раньше не было. Я просто старался обходить его по большой дуге. Во избежание.
Ежемесячно в списке людей, приходивших наниматься ко мне на работу, против одной-двух фамилий появлялась пометка «Нежелателен», и, если человек оказывался очень нужен, я задавал вопрос: почему? Мне показывали списки дальних родственников, которые не там и не с теми общались. «И что?» — спрашивал я. А Стукалин отвечал: «Есть же возможность…»
Объяснить, что потенциальная вероятность и факт — разные вещи, мне не удавалось.
Сейчас я лихорадочно думал: как быть?
— Дядя Паша, — сказал я охраннику, — я составлю акт о том, что вы отказываетесь допустить меня на рабочее место, завизирую заявление, пойду на почту и отправлю заказным письмом.
— Я ничего не могу сделать, у меня приказ. Мы люди подневольные, — тяжело вздохнул он.
— Вызывайте руководство.
— Руководства нет.
— Тогда я иду на почту?
— Сейчас посмотрю, что я могу сделать, — серьезно произнес дядя Паша, снял трубку и набрал номер.
— Владимир Николаевич, у нас осложнения. Когда вы будете?
Не знаю, что ответил Стукалин, но через две минуты он спускался сверху, похожий на разудалого красного колобка.
— Александр Михалыч, я не могу тебя пропустить, — развел он руками, — сам понимаешь.
— Я ничего не понимаю, но готов немедленно составить акт о том, что вы не допускаете меня на рабочее место.
— Черт с тобой, проходи в кабинет по моему пропуску.
Стукалин приложил пропуск к турникету для гостей. Я пошел на свое рабочее место. Там хозяйничала Людмила, которая по наследству переходила от одного директора к другому в качестве заместителя.
— Александр Михайлович, здравствуйте! Вы здесь? Сейчас восемь пятьдесят шесть. Удивительно, не в ваших это привычках, — фальшиво улыбнулась она и что-то спрятала за спину.
— Что там?
— Я не могу вам показать, пустяки это. Даже не так — пустячки.
Я присмотрелся. Из-за ее спины предательски торчала белая бумага с надписью «Акт».
Так, вся эта схема стала мне сразу ясна и понятна: после того как меня не допустили бы на рабочее место или я появился бы через час-другой борьбы с охранником, компания составила бы акт о моем опоздании — первое основание для выговора, а два выговора, как мы знаем по Трудовому кодексу, — увольнение. Кто-то взялся за меня всерьез. Зачем? С руководителями первого уровня так не поступают. Ну, если уж совсем не срабатываешься с новой командой — вызовут, предложат чаю, будут извиняться, пряча глаза. Потом начнут договариваться. А тут…
Я прошел в кабинет, включил компьютер. На экране высветилось: «Заблокирован. Обратитесь в службу безопасности».
Результата в моем обращении, конечно, не будет — я общался со Стукалиным минуту назад. Я сел за стол и написал начальнику отдела информационной безопасности бумагу о том, что в связи с блокировкой компьютера не могу выполнять прямые рабочие обязанности, снял на личном ксероксе копии и занес их в секретариат гендиректора, а также в кабинет Стукалину.