Хмыкнув, женщина выполнила жест рукой, бросив в чашу перед Уно серебряную бусину. Стоило ей это сделать, как в голову молодого человека поступил ментальный приказ. Общий его смысл укладывался в слово «убирайся». При этом какой-либо враждебности в нём не было, а был, как ему показалось, сексуальный интерес.
Сглотнув, молодой человек схватил чашу для подаяний и, собственно, убрался. Удаляясь от моста, он кидал через плечо тревожные взгляды, наблюдая как странные женщины в чёрной броне кожаными ремнями вязали лежавших на земле Пробуждённых.
Похоже, кто-то попал. И очень радовало, что в коем-то веке этим «кто-то» оказался не он.
— Ну а ты как думал? Храмовый город — священное место, за порядком в котором следит Теневая стража, — выслушав сбивчатый рассказ Уно, спокойно произнёс Мидао. — «Сбор чужой милости» — важный ритуал. Ведь если решившему просить подаяние человеку не бросят ни одной жемчужины, его ждёт серьёзное наказание. А описанное тобой вмешательство в процесс — преступление.
Глядя на ошарашенного полученной информацией молодого человека, он поспешил пояснить:
— Не переживай, на тебя, как чужака, данное правило не распространяется. Я был более чем уверен, что всё пройдёт хорошо. Так оно и получилось, ведь так?
Уно уверенности мужчины не разделял. Обдумав услышанное, он спросил:
— А что сделают с теми тремя пробуждёнными?
— Не думаю, что их станут наказывать слишком строго. Отстоят пару смен на «Огненных вратах» оплота, после чего будут отпущены, — ответил Мидао.
Со стороны могло показаться, что хозяин гостиницы не покидал своего кресла в холле. А может так оно и было. По крайней мере, вернувшись в гостиницу, Уно обнаружил мужчину именно в нём. Впечатление оказалось обманчивым.
— Давай лучше поговорим о твоих делах. Начну с хороших новостей. Встреченные тобой незаконные появились на «Площади чужаков» несколько часов назад. Благополучно её покинув, они сразу же отправились в пустыню через одни из «Ледяных врат». Решение с одной стороны рискованное, с другой, разумное. Предполагаю, они намереваются пересидеть ночь в развалинах, а рано утром вернуться в город. Мой человек успел передать им сообщение, суть которого в том, что ты жив и не прочь с ними встретиться. Вы ведь не прочь с ними встретиться?
Уно кивнул. На случай если он не сумеет найти Дуруса, им был составлен запасной план. Именно ради него он не спешил поглощать лежавшие в рюкзаке золотые ядра.
— А что с моим товарищем? — боясь получить плохой ответ, осторожно поинтересовался молодой человек.
— К сожалению, ничего хорошего, — вздохнул Мидао. — Последний раз описанного тобой человека видели на «Вольном рынке». Вольный рынок — это что-то вроде биржи труда, где лихой люд может найти работу. Попадаются задания и для пробужденных. Не все они добросовестные, — осторожно подытожил он.
«Дурус точно влип. Его упрямство и доверчивость к этому располагают», — застонал про себя Уно, подумав после, что, возможно, торопится с выводами.
Хозяин гостиницы, однако, подтвердил его предположение.
— Есть вероятность, что твой товарищ угодил в беду. Но не будем торопиться с выводами. Я озадачил нескольких причастных к «рынку» людей. К завтрашнему дню они обещали что-нибудь да накопать. Неплохо бы было «смазать» их усилие оплатой, но… — замолк мужчина, с наигранной печалью взглянув на неплатёжеспособного клиента.
— Шёл бы ты отдыхать. Выглядишь помято, — сменил тему он.
Некоторое время назад Уно осознал, что всё это время «бегал» на выпитом с утра чае. Тонизирующий напиток убрал боль от ночных приключений, дал бодрость и ясность ума. И всё бы хорошо, но где-то полчаса назад его действие начало заканчиваться. На текущий момент молодой человек чувствовал себя словно выжитый лимон. Боль вернулась. Захотелось спать и есть. Пожалуй, предложение отдохнуть — верное предложение.
— Еду принесут в комнату. И не вздумай приставать к служанкам, даже если они начнут хихикать и проявлять к тебе интерес, — предупредил Мидао. — Они мои дочери, — со строгим видом, добавил он.
Молодой человек подтверждающе кивнул, пусть желания, да и сил к кому-либо приставать у него попросту не было.
Глядя на белоснежный потолок, Уно размышлял, что всё обернулось, наверное, даже хорошо. Безусловно, на его плечах всё ещё висит куча задач и проблем, но он сыт, лежит в чистой постели и не рвёт на голове волосы силясь понять, что вокруг происходит и что ему делать. Варианты имеются, но ими он займётся завтра. Хватит морщить лоб, в его возрасте необходимо жить легко. Как-то так говорил его дед.
От мысли о старом синтете молодой человек вздохнул и, повернув лежавшую на подушке голову, взглянул на боковую стену. Пусть русский язык хозяина гостиницы был хорош, он, возможно, не до конца понимал смысл некоторых словосочетаний.
Обе его дочки оказались довольно милыми девушками, вот только они и близко не планировали одаривать незнакомца женским вниманием. Просто обе они имели художественный талант и занимались тем, что убалтывали постояльцев на портрет. Написанные ими портреты и взирали сейчас на Уно с оббитой деревянными панелями стены. Глядя на них, он невольно погрузился в размышления: кто все эти люди, живы ли они сейчас и, если живы, какая их постигла судьба?
Впрочем, людей на портретах имелось лишь треть. Так с части картин на Уно взирали звероподобные гуманоиды с заострёнными кошачьими ушами. Да и в целом они походили на котов. От кого-то он слышал, что каджитами звались персонажи какой-то очень древней компьютерной игры и что они удивительно точно попали в образ инопланетного вида.
Кроме каджитов и людей, имелись портреты дрангов. Эти чем-то походили на книжных гоблинов. Хотя, какие они гоблины? Худощавые, невысокие, похожие на дистрофичных земных подростков. Большие растопыренные уши, круглолицые, большеглазые. Лица настороженные и какие-то растерянные что ли. Волосы на голове кучерявые, короткие. Вроде бы у дрангов они растут очень медленно и за всю жизнь дорастают лишь до пояса. В принципе, их вид похож на людей, разве что кожа зеленоватого оттенка. Если бы не она, то наверняка бы их сравнивали с хоббитами. Ну а так извините. Зелёный и маленький — значит гоблин.
«Интересно, а я их увижу?» — разглядывая портреты, подумал Уно.
На Первом уровне виды пробуждения не пересекались. Все они прибывали на планету в своей волне и на прохождение трёх этапов им давалось всего сорок дней. При этом дранги, каджиты и люди считались естественно-союзными видами, что не означало, что между ними не случалось конфликтов. Просто все трое не очень ладили с атаканами, аларийцами и ящерами. Уж больно отличались их нравы и повадки. Последние так вообще считали людей за еду.
Отступившая после ужина сонливость начала возвращаться. Переведя взгляд на потолок, Уно на секунду, как он думал, закрыл глаза. Разум провалился в сон.
Проснувшись, Уно в недоумении огляделся. Сейчас он стоял возле «Моста кормления». Того самого места, где днём он просил милостыню и имел небольшое, благополучно закончившееся приключение.
И как он, спрашивается, сюда попал?
Задавшись данным вопросом, молодой человек принялся оглядываться, остановив взгляд на начале моста и прилегающей к нему дорожке. Просящих милостыню не было, вместо них сидели огромные, больше метра в высоту коты. Некоторые мохнатые сидели неподвижно, некоторые сосредоточенно вылизывали лапы. Привлекая внимание, со стороны дороги показалась телега. Вместо мешков с кормом, она была загружена большими серебристыми рыбами.
«Я сплю! — догнался Уно. — Ну тогда почему этот сон такой 'настоящий»? — поразился он.
В следующий миг в ухо его прилетела затрещина. И если сон выглядел «условно настоящим», то затрещина ощущалась «безусловно настоящей».
Ойкнув и схватившись за ухо, молодой человек резко обернулся, столкнувшись взглядом с двумя маленькими желтыми глазами. Позади, в метре от него, парил изумрудный дракончик. Передние его лапки были сложены в замок на красном животе. Хвост же безвольно висел словно у прибитой за загривок дохлой ящерицы.