- У меня сложилось впечатление, что ты не из тех, кто легко сдается, - ответил Кади. - Поэтому я и продал тебе свою старушку. Но, признаться, я ждал тебя ближе к утру.
- Клиент подвернулся, - сказал Антон.
- Клиент - это всегда хорошо, - ответил Кади. - Даже такой. Доводилось мне работать на инквизицию. Дело, конечно, хлопотное, зато и платят щедро.
- Ну, это да, - Антон неуверенно кивнул, и тотчас спохватился: - А ты карты не забыл? Нам, возможно, придется там пошагать по округе.
- Все карты в кабине, - ответил Кади. - Да, и если что, местность вокруг Ротбурга я и так хорошо знаю.
- Тогда в путь! - скомандовал Антон.
Кади посторонился, пропуская его вперед. Чтобы пройти в дверцу, Антону пришлось склонить голову. И задержать дыхание. За переборкой размещалось машинное отделение, и концентрированный запах илового масла так ударил в нос, что неподготовленного человека мог бы и с ног сбить. А ведь все вентиляционные окошки под крышей были открыты.
Половину отделения занимала вытянутая вдоль правого борта паровая машина. Вторую половину разделили между собой вспомогательная машина, система передаточных шестерней с чисто символическим ограждением, трубы, котлы, насосы, баки с иловым маслом и водой, и очень узенькие проходы, чтобы можно было ко всему этому подлезть. Вольготно тут себя чувствовали разве что пары илового масла.
Антон поспешил пройти дальше, пока они не осели на его дорогой плащ. Масляные пары моментально впитывались в мех, а вот выветривались потом очень и очень долго.
- Вода чуть теплая, - говорил Кади, на ходу поворачивая вентили под потолком. - Но сейчас прогоню ее через бойлер и через пару минут будем на ходу.
Бойлер размещался на крыше. Кади собрал его сам и, к огорчению Антона, не слишком при этом задумывался об эстетике. Выглядел бойлер словно волдырь на спине у механического жука. Зато действительно разводил пары буквально за минуту.
- Да, давай, - сказал Антон, и наработанным за последний месяц движением просочился мимо главной машины.
В ее топке тихо гудело горящее масло. Стрелка манометра вяло подрагивала около самого нуля.
- А мне что делать? - спросила Иния.
- Значит так, красавица, - сказал Кади. - У нас тут гидравлический насос полетел. Соединительная шестеренка пополам треснула. Надо заменить. Вот, держи, - он обернулся, протягивая ей шестеренку. - Давай покажу, где у нас инструменты лежат.
- Ага, - отозвалась Иния.
Антон решил, что тут и без него отлично справятся, и направился прямиком в кабину. От корпуса ее отделял узкий тамбур. Настолько узкий, что фактически, это была просто двойная дверь. Когда Антон закрыл обе, наступила почти звенящая тишина. Лишь слышно было, как в трубе над головой шуршал воздух.
Широкой кресло водителя, обитое волчьим мехом, с высокой спинкой, выглядело как настоящий трон. Антон опустился в него, и все заботы разом отступили на второй план. Вот об этом он и мечтал с самого детства!
То есть, конечно, не о том, чтобы лично управлять старым корытом без единого шанса выдать его за антиквариат, а о том, чтобы самому встать к рулям и повести свой шагоход сквозь бурю навстречу приключениям. Не таким, понятное дело, какие ему судьба щедро отгрузила этой ночью - это, конечно, уже перебор! - но чему-то столь же волнующему и романтичному.
Руки легли на рули управления. Это были две изогнутых рукоятки, аккуратно обмотанные красной тканью. В романах водитель непременно стоял рядом с ними, хотя, как быстро убедился Антон, сидеть оказалось намного удобнее. По словам Кади, стоя легче сохранять концентрацию, зато и устаешь быстрее, а с усталостью концентрация опять же падала.
Слева раздалось невнятное шипение. Антон повернул голову. Над спинкой кресла торчал раструб переговорной трубы. Из него раздался едва узнаваемый голос Кади:
- Давление в норме.
- Отправляемся, - объявил Антон.
- В добрый путь, - отозвался Кади.
Антон передвинул регулятор скорости на "малый вперед". Шагоход поднял обе правые ноги и переставил их вперед. Снаружи донеслось тихое "бух!". Правые ноги замерли, зато в движение пришли левые. Антон повернул рукоятки и шагоход начал постепенно забирать влево. Его не покачивало на ходу, как это традиционно представляли авторы в романах, зато он мелко вздрагивал при каждом шаге. Настолько мелко, что это едва ощущалось.
Впереди сигнальные фонари указывали на поворот и требовали сбросить скорость, но Антон и так вел шагоход самым малым ходом. До покупки он целый месяц тренировался под присмотром Кади, но все тренировки проходили днем и не хватало теперь в первый же настоящий рейс налететь на что-то в темноте. Или на кого-то. Внизу-то, в свете редких уличных фонарей, почти ничего не было видно.