Он ничем не отличался от других покупателей.
Черные тени вокруг глаз, злая ухмылка, нарисованная черной помадой от одной его щеки к другой. Остальная кожа его лица и даже рук была покрыта белой краской.
С черной тростью, выглядевшей частью костюма, он расхаживал вокруг клеток с уставшими обнаженными рабынями, прижимавшимися к холодным металлическим прутьям в надежде на то, что их заметят. Обычно я тоже выходила вперед.
Но сегодня у меня не было на это сил.
Вместо этого я сидела в задней части клетки, мой желудок урчал от нехватки еды, а конечности были слишком слабы, чтобы сдвинуться даже на пару сантиметров. Закрыв глаза, я подавила всхлип — хозяин этого рынка рабов не любил стонов и хныканий своих питомцев.
Тем более, когда вокруг находятся потенциальные покупатели.
Как обычно это делали покупатели, мужчина в клоунском гриме прошел мимо, даже не взглянув на меня.
Через три клетки от моей он остановился перед миниатюрной женщиной. Я обхватила себя руками, ненавидя тот факт, что мужчины сначала выбирают остальных рабынь, и закрыла глаза. Я так долго надеялась.
Теперь это казалось таким бесполезным делом.
Что-то звякнуло передо мной, и я резко открыла глаза.
Он стоял у моей клетки, водя тростью по решетке.
— Вот эта.
— Вы уверены, что хотите именно ее? — спросил хозяин рынка, Руйхер. — Вы еще не посмотрели весь ассортимент, сэр. Мы отобрали…
— Вот. Эта.
Руйхер, порывшись в карманах, вытащил связку ключей. Нащупав ключ с номером восемьдесят семь, он сунул его в замочную скважину и впервые с тех пор, как бросил меня сюда, открыл мою клетку.
— Выходи, — приказал он.
Подползя к прутьям клетки, я посмотрела в самые темные, самые бессердечные глаза, которые когда-либо видела. Глаза клоуна, потерявшего всякое чувство юмора. Монстра, нуждающегося в рабе. Человека, желающего стать хозяином.
— Подойди ко мне, — приказал он.
Ухватившись за прутья, я поднялась на ноги и на трясущихся ногах направилась к нему. Если не считать кусочков хлеба, которые Руйхер кидал в наши клетки через день, я почти месяц ничего не ела.
Из большого кармана своего пальто Руйхер вытащил металлический ошейник, который бил током раба всякий раз, когда тот не подчинялся своим хозяевам, и передал его мужчине. Клоун отшвырнул его в сторону и взял в руку середину цепи, которой были скреплены наручники на моих запястьях.
— Это ей не понадобится, — сказал он, впившись взглядом в мое лицо. — Она не ослушается меня.
В наручниках на своих запястьях, я сидела на красно-белых трибунах внутри циркового шатра, сжав колени вместе, когда представление закончилось. Прошло семнадцать дней с тех пор, как Кримсон купил меня. Семнадцать дней цирковых трюков и страха за свою жизнь, что он умрет, и я снова окажусь на рынке рабов.
Каждое утро он приводил меня в цирк, чтобы я могла посмотреть, какие смелые вещи он проворачивал, управляя мотоциклом в большой клетке-сфере с несколькими другими парнями. Тем не менее, каждый вечер он шел со мной домой и развязывал мне руки, чтобы я могла свободно бродить по его маленькой городской квартирке.
Хотя мужчина еще никогда не давал мне возможности взглянуть на свое настоящее лицо, я видела шрамы, украшавшие его спину, и ожоги от трюков с огнем. Я стала ближе к нему — практически совсем близко, ощущая слишком большой комфорт рядом с ним.
Начальник манежа открыл металлическую сферу и выпустил мотоциклистов, распустив их на ночь. Как и просил Кримсон, я сидела в сторонке и не встала, чтобы поприветствовать его, как это делали другие рабы для своих хозяев после представления.
Вместо этого я посмотрела на него через шатер. Сидя на своем мотоцикле, он напряженно разговаривал с начальником манежа, уставившись на меня. Нервно переводя взгляд с начальника манежа, напоминающего мне Руйхера, на Кримсона, я стала покусывать щеку изнутри.
Через несколько мгновений начальник манежа выскочил из палатки.
Кримсон изогнул бровь, глядя на меня.
— Иди сюда, — приказал он.
Мои глаза расширились, потому что он никогда раньше не приглашал меня на арену. Но я встала и поспешила к нему, звеня своими наручниками. Его тело было покрыто потом, его татуировки блестели.
Обвив руками мою талию, он поднял меня и усадил к себе на колени. Я ахнула от неожиданности, потому что никогда раньше не была так близко к нему.
— Ч-что ты делаешь? — прошептала я, нервничая от того, что это кто-нибудь увидит.
Вытащив из кармана ключ, он отпер замок на моих наручниках.
Чего он никогда раньше не делал.