— Итак, товарищи, я рад приветствовать вас здесь в добром здравии. Этой операцией командую я — Вильгельм Лоуренс, Паладин 3 класса по прозвищу Рыцарь. Пожалуйста, чтобы мы могли обращаться друг к другу, представьтесь. Да, возможно, вы уже знаете друг друга, но нужно в этом убедиться.
Было достаточно ожидаемо, что Вильгельм будет руководить операцией, его лидерские качества, собранность и спокойствие, просто не могли остаться без внимания. Первым, не считая Вильгельма, представился Хартли. Он поднял руку к верху и четко произнес:
— Здоров всем, я Тимур Хартли, Триарий, прозвали Змей. Можете называть меня Тим или Змейка — потом он посмотрел на Аню и продолжил — вот эта красавица может звать меня как хочет — Аня засмущалась, но весьма кокетливо улыбнулась, а вот Джонса чуть не стошнило.
— Я Аня Лефлейн, Триарий, друзья зовут Солнышко, надеюсь, я тут никому не понадоблюсь, но если что рассчитывайте на меня — она доброжелательно улыбалась, а в ее глазах летали искры позитива.
Джером не мог понять, как можно быть такой жизнерадостной и приветливой в столь жестоком мире. Будучи врачом, она должна понимать ужасы смерти, но ее поведение говорило совсем о другом. Джонс не понимал даже, почему она стала Триарием и сохранила это качество в себе. Раздумья юноши перебил совсем новый для него голос, звучавший из шлема:
— Я Оливер Уикерс, Триарий, прозвище Брут — он на секунду выпрямился, чтобы всем было его видно, а затем уселся в кузов, рядом с Аделаидой, которая поднялась сразу после его короткой речи:
— Я Аделаида Шватс, Триарий, прозвище Лисица, надеюсь, сработаемся — произнеся это, она вновь уселась в кузов пикапа.
Настала очередь Джерома. Он, взяв в лёгкие побольше воздуха, поднял руку и четко, как нечто выученное наизусть проговорил:
— Меня зовут Джером Джонс, друзья зовут Джеромом или Везунчик. Я Триарий, удачи вам.
Наконец все представились, и можно было садиться в машину. И только Джонс двинулся в сторону транспорта, как проклятый голос зазвенел в ушах:
— Стоп, ребята, а кто за баранку? — озадаченно, но все с той же улыбкой спросил Хартли, однако, не прошло и секунды как он сам ответил на свой вопрос — Я предлагаю себя!
"Нет, только не он!" Подумал Джером. Он глазами полными надежды посмотрел на командира отряда, Джонс был готов сам сесть за руль, но не доверять свою жизнь этому психу. И Паладин ответил:
— Прости Хартли, но за руль сядет Аня, я неоднократно слышал как она хорошо водит, а слухи о твоих "успехах" оставляют желать лучшего.
Джером ликовал у себя в голове, он был рад тому, что не помрёт такой нелепой смертью. Вскоре, Джонс подавил в себе этот всплеск эмоций и вновь вернулся к своему постоянному состоянию. По началу, Джером хотел сесть спереди, чтобы ему не пришлось всю дорогу делить место с Хартли, но его опередили и на желанное место сел Тимур, непонятно подмигнув юноше. Наконец все уселись, и можно было двигаться в путь. Аня неуверенно запустила двигатель, Вильгельм сел к ней поближе и достал карту, Хартли закурил свои мерзкие сигареты, а Джонс надел шлем, который он не будет снимать очень долгое время. Он увидел как остальные тоже, закрыли головы, и теперь весь экипаж пикапа превратился в безликих солдат, и лишь броня помогала понять, кто ты есть. Хотя даже она, почти целиком скрывалась в тусклых плащах, так необходимых в текущих погодных условиях. Машина, наконец, дала газу и устремилась вперёд, ворота любезно открывшись, пропустили её и Стражи покинули Цитадель Надежды. Джонс испытывал смешанные чувства, с одной стороны он был рад покинуть эти серые джунгли, избавиться от этих банальных красок перед глазами, с другой стороны, он понимал, что впереди его ждет опасность, ведь этот мир ужасное место. Но он Страж, он Помнящий, ему не привыкать. Такие вылазки для него норма, а опасность часть жизни. На улице все окрасилось в бледный желтый цвет, где-то кричали вороны, ворота захлопнулись, кто-то свистнул вслед. Триарий взглянул на карту, им ехать придется несколько часов, но за это время, быть может, юноша разберётся со своими мыслями, хоть это и не так важно. Вокруг него столь разные люди, но их объединяет одна цель — выполнить долг любого Помнящего. Джером не боялся, но и не был спокоен. Это чувство, чувство неизвестности оживляло его сердце, неизвестные места, опасности и люди, открытие чего-то нового не только в окружении, но и в самом себе, именно это, пожалуй, заставляло Джонса жить дальше, ведь его приключения только начались.
Глава 2
Солнце, только раскрывшейся, подобно какому-нибудь жёлтому цветку, ярким, почти слепящим светом освещало все вокруг. Кроны страшных деревьев, что не пощадили те самые времена, купались в его лучах, шелестя своими листьями на ветру, словно общаясь, на известном лишь им языке. Высокие травы и колючие кустарники тоже были рады столь теплому дню, они прорастали везде, где транспорт не оставил свой вечный след. Вдали можно было разглядеть стадо Топтунов. Эти жуткие животные мирно паслись, лишь изредка вздымая головы кверху, чтобы осмотреться. Вожак стаи, самый крупный из них, настороженно наблюдал за движением пикапа, ожидая агрессии со стороны железного зверя. Вскоре, эти массивные животные достигли деревьев. Поднявшись на крепкие задние ноги и обхватив своими огромными, когтистыми лапами за темные стволы, они вытянули языки и стали неуклюже срывать ими листву, доставая до самых отдаленных уголков. В желтоватом небе то и дело рассекали вороны, пытаясь найти себе пищу. Где-то вдали можно было увидеть гигантский стрекоз, терпеливо ждущих, когда вороны будут поодиночке. Природа пробудилась после ещё одной ночи, кто-то рад новому дню, а кто-то, вовсе не пережил восхода луны. Тем немногим, что удалось остаться, выпал шанс стать сильнее, найти еду или укрытие, до наступления темноты. Ведь, ночью пробуждаются ужасные чудовища. Выбираясь из своих жилищ, они жаждут крови и плоти тех несчастных, что не успели скрыться. Джером слышал много историй про то, как сталкеры, бесследно исчезли по ночам, не имея возможности спрятаться за стены какого-то лагеря. Хотя даже стены не всегда помогали. Изголодавшиеся звери, будут преследовать свою добычу даже через стены, не оставляя ни единого шанса на выживание. По ночам гибнут не только простые бродяги, но и целые поселения, на месте которых лишь кровь и разрушения. Однако, есть существа, что могут охотиться и днем — это люди, но их здесь быть не должно. Мало кто осмелиться напасть в столь освещенный час на проезжающий пикап, наглухо забитый Стражами. Сейчас, Джонс мирно наблюдал за природой вокруг. В отличие от серых Цитаделей, что были напичканы коробками и людьми, в лесах, равнинах и лугах было что-то невероятно очаровывающее. В каждой травинке и веточке, в каждой птичке и мышке, юноша находил что-то любопытное. Возможно, все дело в его характере, Джером с самого детства любил природу, ещё в приюте, он часто сбегал, чтобы полюбоваться природой с огромных стен. Этот новый, причудливый и страшный мир, казался мальчику чем-то невероятным, а к 23 годам, его взгляды ничуть не изменились. Он, как в детстве, вертел головой из стороны в сторону, пытаясь уловить все, что происходит вокруг, порою, совсем забывая о времени. Такая неосторожность, в детстве, приводила к строгим наказаниям, сейчас же это вряд ли как-то выйдет боком. Поддавшись ностальгии, Триарий вспомнил свои детские проделки и плату за них. Как-то раз, он сбежал из приюта уже ночью. Под покровом темноты, Джером поднялся по стенам, минуя сонную охрану, там он спрятался за одной из башен, на которой открывался хороший обзор. Но смотреть было некуда, тишина и тьма, лишь изредка можно было услышать треск факелов или отдаленный вой. Когда, нарушитель уже хотел возвращаться, он заметил тусклые огоньки, где-то за высокой травой. Огоньки приближались, за ними следовали звуки выстрелов и редкие вскрики. Любопытство взяло вверх, и мальчик стал приглядываться, пытаясь понять что происходит. Джером четко слышал, как засуетилась охрана стен, кто-то взошел на вышку со снайперской винтовкой, а кто-то бежал к главным воротам. Огоньки были все ближе, а выстрелы все громче, но с каждой минутой их становилось всё меньше. Когда светлячки были уже совсем близко, юный Джонс понял, что это бежали люди, размахивая факелами и выкрикивая просьбы о помощи. Стражи не спешили открывать ворота, никто не стрелял по преследователям, они просто стояли и смотрели, как тот самый испуганный юнец, что сидел за башней. Сталкеры кричали от ужаса и боли, молили помочь, умоляли пустить, но их слова проходили мимо ушей охранников и исчезали где-то в траве. Наконец, последний из ночных странников, добежал до заветной двери. Ему открыли маленькую щелочку, в которую он еле протиснулся, а его товарищи остались там, в высоких кустах. Все вновь затихло, лишь треск факелов, вой и шелест травы, в которой прячется ненасытное нечто. Мальчик не мог смотреть на все это, он дрожащими, босыми ногами пошёл обратно. Спускаясь, он видел, как стражники окружили залитого кровью бедолагу, он еле стоял на ногах. Пытаясь отдышаться, сталкер вопил на солдат, плевался слюной и пытался что-то сказать. Из всей его речи Джонс услышал: "Почему не помогли нам?", На что Стражи спокойно ответили: "Это не наша забота". Джером бежал подальше от этого места, бежал так, как только мог. Он слышал, как сталкер проклинал солдат, как кричал от боли, досады и беспомощности. Тот день мальчик запомнил надолго. И не дело в том, что его высекли, когда узнали о его побеге, а в том, что именно тогда Триарий начал сомневаться в людях.