— Ты… — Джером помедлил — ты в порядке? — зачем-то спросил юноша, питая надежду что в шуме укрытий его речь из под шлема невозможно услышать
— Да — холодно отрезала Аделаида, после чего отстранено отвернула голову, судорожно спрятав дрожащие руки
Её приятный, слегка звонкий голос, ассоциировался у Джерома с очень плохими воспоминаниями, от которых любой предпочтет избавиться, но среди них было и то, которое невольно заставляло юношу видеть в этом голосе нечто большее: "Зачем она спасла меня? Я ведь… Сдался?" — мысли эхом прошли в разуме Джонса, то скрепляемые, то разрываемые бесконечным тактом головной боли. "Артур бы не оценил" — покачал головой Джером "Неужели Игорь и Вероника настолько лучше чем я?":
— Ложись! — громогласно крикнул Трибун, как пробку выбивая юношу из собственных мыслей
Стая, свинцовых птиц, со свистом пикирующих на свою добычу, закрыли тёмный, сереющий от дыма небосвод, предвещая геноцид защитников стен. Мгновение и отряд вновь накрыл судорожный щит из двух Паладинов, что расторопно скинули в кучу своих подчинённых. Словно матери, они прикрыли своих детей, защищая телом от непогоды. А Джонсу оставалось лишь вжаться в землю, свернувшись эмбрионом. В этот раз Дети Красного Солнца не пожалели снарядов. Миномёты выплюнули такую череду снарядов, от которой чудовищная, давящая на кости, тряска шла не меньше двух минут. Всё это время, Джером каждой клеткой своего тела чувствовал, как дождь хищных снарядов врезается в землю, укрытия, пехоту, разрываясь градом смертоносных осколков. Последний снаряд влетел точно в Вильгельма, вынудив Паладина вжаться в землю, после чего Триарий вновь потерял слух, оглушенный снарядом. Всё тело ныло, в ушах кричал мучительный свист, дыхательные пути шлема забились пылью, взгляд плыл, искажая реальность. Будто бы придавленный бетонной плитой, Джером приподнялся, откапывая себя от обломков и пыли, после чего сразу же занял позицию для стрельбы, напрягая виски в надежде что зрение так быстрее восстановится. Джонс долго вглядывался в картинку, пытаясь понять пришёл он в себя или вся эта серая пелена дыма и пыли лишь плод раненной головы, но всё встало на свои места, когда тёмное облако начало оседать. Руины, смерть и боль — вот что видел сквозь грязное стекло юноша. Среди разрушенных укрытий, множества разорванных осколками трупов и кричащих от боли тел, словно из под земли выбирались Стражи. Испуганные, грязные и злые, они как и Джером приходили в себя, озираясь по сторонам. И вот среди них, пыльный, но от того не менее великий восстаёт Трибун, сжимая свое знамя в руках:
— Приготовиться к обороне! — крикнул он, испуская из динамиков шлема серые облака — Нас не взять погаными минометами! Встать кто может держать оружие! Санитары унести раненых! Мы не отдадим Цитадель!
И всё вновь накрыл боевой клич, сотрясая вуаль разрушения. Избитые и раненые, один за другим занимали позиции, помогая менее удачливым собратьям. Паладины, метались среди руин, легко поднимая и вытягивая заваленных и просто тех кто не в силах подняться сам. "Вильгельм мог бы ими гордиться" — подумал Триарий, прислонившись к прицелу, после чего сразу же обомлел:
— А вот это плохо — взволнованно бросился Вероника
— Это снова они — отрезал Игорь
— Вот дерьмо — резюмировал Тимур
Сквозь облака серой пыли, медленно но верно его разрезая, шли те, кого боялись и ненавидели больше всего. Их называли по-разному; Отступники, Предатели, Лживые Паладины, Кровавые Паладины. Но чаще всего их называли Берсерками. Их броня — венец больного ума, чья любовь к крови и шипам стоит наравне с желанием как можно сильнее осквернить образ Паладинов, красным горизонтом высвечивалась сквозь оседающий туман поля боя, знаменуя тяжелую битву. От их парных топоров, намертво закрепленных цепями к рукам, погибла не одна сотня бойцов Ордена Голубой Розы, ведь именно они полностью вырезали город — крепость Белый Вал. Следом за ними, сокрушая бетонное крошево каждым своим шагом шли их проклятые собратья, достаточно сдержанные чтобы не лететь на ряды врагов с пеной у рта. Остановившись, они взмыли знамена вперед, призывая толпы сектантов с единым криком броситься на ряды Стражей. Стоило фанатиком обогнать берсерков, как те, с невероятным, нечеловеческим рвением бросились вперёд, не уступая в скорости практически голым бродягам:
— Сомкнуть щиты! — крикнул Трибун — Паладины в атаку!
— Сомкнуть щиты! Огонь по задним рядам! — командовал Центурион — За мной!
— За Белый Вал!
— За Розу Дильназ!
— За Помнящих!
— Смерть всем фанатикам!
— Поганые Предатели!
Вновь затрещали оружия, полетели стрелы и болты, загремели щиты и доспехи Паладинов. Но теперь, звук, который резал слух Джерома исчез, отчего руки юноши вновь потянулись переключить режим стрельбы. Пулеметов больше не осталось, вместе с тем шанс отбить такую атаку без серьезных потерь близился к нулю. Как бы стрелки не старались, как бы много Джонс не убивал, выпуская короткие очереди — враг достиг щитов. Удар в Велитов в мгновение ока сокрушил их ряды. Если простые сектанты бездумно налетали на оборону Стражей, то берсерки разрывали и щиты, и Велитов, не останавливаясь ни перед чем. Стоило Принципам только ринуться на помощь как и их ряды кровавыми сгустками, таяли на глазах. Лишь тогда, когда топоры столкнулись с клинками и щитами Паладинов, Предатели остановились, но было уже слишком поздно. Оборона была сломлена, нападавшие атаковали стрелков, вырезая Принципов одного за другим:
— Держать строй! — кричал Центурион, размахивая мечом, как искусный фехтовальщик — Ни шагу назад!
— Жалкая погань, ослепшая из-за своей гордыни! — прорычал один из берсерков
— Лживый Паладин! — выкрикнул Лоуренс, выпустив тяжелую перчатку прямо в шлем Предателя, мгновенно сломав ему один из рогов
Только сейчас Джером заметил, что вся спина и часть плеча Вильгельма почернела, а плащ практически полностью сгорел и покрылся разрывами. Но тут, Джонса пихнули в руку, мешая прицелиться. Обернувшись, юноша увидел Тимура, который приволок разломанный пулемёт:
— Помоги, Везунчик — отозвался он, скрипя от напряжения
— Отлично, парни, размажьте их! — крикнула Вероника — Хром прикрываем!
Кивнув и закинув автомат за спину, Джером схватил обгоревшие дуло, после чего они вдвоем уложили орудие на укрытие. Последняя проверка ствола и вот Хартли нажимает на спусковой крючок. Джонс практически мгновенно потерял слух, напоследок услышав смех Тимура, который всем телом прислонился к грохочущему орудию. Но в этот раз, вместо судорожной попытки закопаться, юноша с нервной ухмылкой наблюдал как волна Детей Красного Солнца рассыпается под градом свинца. Лишь Ложные Паладины, игнорируя пули, пытались пробиться дальше. Но даже так, с каждой минутой боя, Джером, вглядываясь сквозь прицел на резню, осознавал что центр им не удержать. Фанатиков стреляли, взрывали, резали, избивали и даже рвали руками, но всего этого было слишком мало чтобы остановить волну из безумных людей:
— Отходим вглубь Цитадели! — прорычал Трибун — Наш дом станет их могилой!
— До последней пули, выродки! — выкрикнул Тимур, заливаясь злобным смехом
— Прикройте раненых! — скомандовал Центурион, хромая на раненую ногу
— Бегите шавки! — бросил кто-то из Предателей
— Уходим отряд! — тщетно рвала горло Вероника, после чего хотела пихнуть Хартли, но позицию девушки накрыла очередь
Стоило только Стражам покинуть свои окопы, как рвение сектантов достигло своего пика, вынуждая их с молитвами лететь прямо на позиции стрелков, мгновенно превращаясь в решето. В таком хаосе Джером уже не был в состоянии что-то понимать. Всё что ему оставалось так это стрелять в самые ближайшие цели. И тут, позиции Помнящих накрыл ураган пуль, мгновенно уничтожив поток отступающих Велитов. Свинцовые пчёлы роем налетели на укрытия, насмерть жаля и заставляя падать ещё горячие тела. Центурион, хромая на одну ногу, принял на себя еще несколько пуль, прежде чем последний патрон не пролетел сквозь его затылок, упокоев командира среди своих воинов. Под таким градом, Триариям и Принципам пришлось занять глухую оборону, хотя даже среди них были те кто пытался ответить огнём или бежать. Внезапно, свистнув роковой трелью, хищная пуля влетела в шлем Хартли, мгновенно отбросив его от пулемёта: