Сначала Джерома схватил ступор, он не знал, как уйти от ответа, ведь не хотел, чтобы его прошлым интересовались. Разве кому-то есть дело до такого как он. Изгоя, потерянного мальчика из приюта. Триарий не знал своих родителей, вернее, он их не помнил. В приют мальчик попал лет в 5. Там, о его семье никто, ничего не знал. Может это и к лучшему. Джером никогда не винил судьбу за такой расклад. Наконец, сообразив ответ, он сказал:
— Это имеет какое-то значение для дела?
— Конечно, я хочу знать, откуда родом мои новые друзья. Я например родилась в семье военных медиков в Цитадели Надежды. Нет, но если ты не хочешь, я не заставляю. Просто, ты такой скрытный, даже вон, шлем не снимаешь — её голос затихал с каждым словом, было видно, как она стала чувствовать себя некомфортно, находясь в такой ситуации.
Ее глаза устремились в землю, а тонкие пальцы рук скрестились у живота, постоянно перебирая друг друга. Джером, желая закончить этот разговор, решил ответить как можно строже, чтобы дать понять оппоненту о намерении прекратить этот диалог:
— Это личное, а шлем ношу из соображений безопасности.
— Ой, прости, я не хотела, не хотела обидеть. Я подумала, что тебе одиноко и некомфортно и вот решила поговорить. Но, но вижу тебе не нужно это, нет проблем. Но знаешь, если что, я всегда рядом, зови в любое время, для меня очень важно чтобы все мои друзья были счастливы, как и я — с этим словами Аня повернулась и пошла в сторону пикапа, где уже стояли все кроме Вильгельма и Аделаиды.
Джером чувствовал себя немного неловко, ему не доводилось встречать столь позитивного и добродушного человека. Её голос, движения, речь; всё это было словно заряжено добротой и теплом, казалось, что она говорит не языком, а сердцем. Но для Триария, это не более чем просто странная девчонка, что любит все и всех. Наконец он был один и мог спокойно сделать все, что нужно в тишине.
Когда все было готово, Джонс вернулся к транспорту, ожидая команды Вильгельма, который, в свою очередь, осматривал карту, в своих стальных перчатках, чем и привлёк внимание Джерома. Юноша, неспешно поплелся к товарищу, доставая свой экземпляр этого чуда. Затем, прислонившись спиной к пикапу, Джонс устремил свой взор в клочки бумаги, скрепленные металлическими скрепками. Прошло какое-то время, когда Триарию удалось найти свое местоположение в этой непростой карте, а дальше он просто смотрел за движениями пальца Лоуренса:
— Нам осталось еще часов 5, может меньше — будто говоря сам с собой, пробубнил Вильгельм — Ты знаешь, куда мы едем, Джером?
— Судя по координатам, это где-то в старом городе — ответил чётко юноша, ожидая то ли похвалы, за свои знания, то ли каких-то поправок в свою сторону.
— Верно, именно там находится то, что нам нужно. Но знаешь… — Вильгельм помолчал, но затем продолжил — Можешь смеяться, но у меня плохое предчувствие, очень плохое — Джером только хотел расспросить подробности, но Лоуренс, оторвав взгляд от карты, посмотрел на Джонса и сказал:
— Ладно, я никогда не верил нутру. Давай, нам уже нужно выдвигаться, а то мы итак задержались. Вот только где Аделаида? Найди её, будь добр, а то еще потеряем — сказав это, Паладин усмехнулся, но по голосу было ясно, что он обеспокоен.
А если Вильгельм обеспокоен, то значит там действительно что-то очень сложное и опасное. Но Джерому сейчас было не до этого, ему дали весьма нелепую задачу, однако, её надо было сделать. Недолго шатаясь вокруг машины, Триарий наконец нашёл девушку. Она стояла на пригорке и смотрела куда-то вдаль. Её рыжие волосы трепались на ветру, а рука крепко сжимала грозное оружие. Когда Джером оказался достаточно близко, Шватс повернула голову в его сторону, затем обратно и сказала:
— Тихо ходишь, Везунчик…
— Нам пора двигаться дальше, все собираются… — начал Джером.
— Вижу — сказала Шватс, перебив юношу, и двинулась вниз в сторону транспорта.
Вся эта ситуация заставила Джерома почувствовать себя каким-то гонцом, что ходит туда- сюда по щелчку пальца, но приказ есть приказ.
Прошло немало времени, с тех пор как Стражи покинули "родную обитель", путь оказался совсем неблизкий. Все согласно картам. Джером, усевшись все в тот же угол кузова, начал неспешно снимать шлем, чтобы у него была возможность восполнить запасы калорий. Джонс посчитал, что лучше возможности он не найдёт, чем сейчас, да и потом Вильгельм порекомендовал всем поесть именно сейчас, ведь потом на это не будет времени. Раскрыв самый стандартный пакет с едой, юноша стал поедать суховатый хлеб, вприкуску со сладким джемом из ягод. Несмотря на то, что Помнящие совсем не умеют делать хлеб, и даже на рынке у сталкеров он вкуснее, джем у них получается весьма вкусный, отчего у Джерома даже поднялось настроение. Ягоды, выращиваемые потом и кровью в плантациях, всегда радовали его своим ярким вкусом. Когда маленькая радость закончилась, Джонс положил остатки хлеба обратно в пакет, а затем освежился водой из бутылки. С водой у Помнящих проблем никогда не было. Да, у неё неприятный вкус очистительной примеси, но даже такая, она весьма освежает и является самым доступным напитком среди известных. Джером начал вспоминать времена, когда получив ранение в ногу, он был вынужден остаться на три недели в Цитадели. В госпитале, как и всегда места попросту не было, поэтому Джонс лежал дома, изредка, сквозь боль, странствуя по местным рынкам. Именно там он столкнулся с разной вкусной выпечкой и травяными напитками, от которых, он испытывал блаженство. Да, это было дорого, но, а куда девать пайки, если не в своё удовольствие. Кроме вкусной еды и модификаций снаряжения, средства Джерома уходили на покупку припасов, от миссии к миссии, ведь, на выдаче никогда не давали столько, сколько было необходимо. Одного раза хватило, чтобы Джером понял это. Когда отряд юноши окружили фанатики, а патроны иссякли, ему пришлось весь оставшийся бой сражаться с врагом ножом и тем что он подберет на поле боя. Часа два Джонс бегал под стрелами и пулями, подбирая одно и выкидывая другое оружие. А его товарищи, сидевшие в дальнем окопе, просто не понимали, как юноше удаётся такое провернуть. Триарий и сам не может понять как. Но это было давно, сейчас, сытость и воспоминания притупили чувства юноши, хроническое недосыпание, наконец, взяло вверх, и Джером медленно отошёл в мир грёз. Его глаза заволокло серой мглой, а шлем опустился в пол, позволив Стражу забыться во сне. Хотя, как и всем ветеранам войны, настоящий, спокойный сон для него был более недоступен.
Триарий хорошо почувствовал, как пикап достиг точки назначения. Открыв глаза, юноша ощутил себя букашкой, среди великанов. Серые могилы былых времен закрывали, уходящий солнечный свет. Мертвые, разлагающиеся тела зданий, были всюду, куда мог достать взгляд. На обветшалых и потрескавшихся дорогах, то и дело лежали куски их бетонных тел. Обезображенное, проклятое временем место, встречало Стражей. Машина с трудом могла ехать, подминая под колесами следы людского величия. Вильгельм не умолкал, направляя Аню, ведь где-то здесь и лежит то, что так жаждет Орден Голубой Розы. Эти пейзажи угнетали, Джером стал чувствовать себя как в Цитадели, может даже хуже. "Жизнь отсюда ушла уже очень давно", подумал про себя Джонс, но для перестраховки, он крепко прижал винтовку к себе. Уже Хартли молчал, Аделаида проверяла снаряжение, Уикерс снял оружие с предохранителя, все Стражи затаили дыхание, оглядываясь по сторонам. Озираясь, Триарий пытался найти какие-либо признаки жизни, угрозы для отряда, но обезображенные конструкции, слившиеся в один ужасный пейзаж, могли легко скрывать присутствие живых существ. Нельзя было сказать наверняка, есть ли тут кто-то, однако, никаких следов человека, Триарий не нашел. Пикап был вынужден остановиться, впереди возвышалось огромное, полуразрушенное здание, частью своей конструкции оно успешно преградило дорогу. Рычание железного зверя стихло, все вокруг погрузилось в холодную тишину. Паладин скомандовал покинуть транспорт и приготовиться к операции. Мы прибыли:
— Итак, Стражи — Начал Вильгельм, оглядывая смотрящих на него людей — Сигнал отряда разведки последний раз был отсюда, следовательно, поиски мы начнем в этой зоне. Мы разделимся на 2 команды, каждая из которых будет решать свои задачи. Первая, Джонс, Шватс, Лефлейн и Уикерс — вы идёте вовнутрь комплекса — Лоуренс указал на то самое здание, что мёртвой массой укрывала всё впереди — Вторая, я и Хартли — мы останемся на поверхности. Мне, как самому тяжелому бойцу стоит задача охранять транспорт и вход. Вам, Тимур, нужно взобраться повыше и оценить обстановку. У каждой команды будет связь по рации. На этом всё, всем удачи — После этих слов Вильгельм протянул Уикерсу и Хартли по рации.
Мгновение и Тимур, с ловкостью крысы и грацией свиньи начал взбираться по рядом лежащему, обрушенному в мелкую, кирпичную труху зданию. Одной рукой он перебирал мусор под ногами, а другой держал свой арбалет. Джером мог бы ещё понаблюдать за его восхождением, но команда уже начала двигаться в сторону чрева, огромной серой туши. Вильгельм, проводив всех взглядом, начал наворачивать круги вокруг транспорта, то проверяя целостность колёс, то оглядываясь вокруг. Вход, если его можно было так назвать, представлял собой оконную раму, стена рядом с которой была полностью уничтожена. В итоге, сюда мог пролезть даже танк, но из-за неустойчивости конструкции, даже Стражи двигались осторожно. Первые двое — Шватс и Уикерс, медленно исчезали в пыльной бесконечности, предоставив Джерому возможность взглянуть на небо, перед погружением в темноту. Всё выглядело именно так как юноша себе и представлял: пыльно, грязно, темно. Даже свет фонарей не сильно улутшал видимость. Вскоре, минуя несколько перевернутых комнат, с раскинутой ржавой мебелью, перед отрядом возникло новое препятствие. Одна из стен рухнула, преградив дальнейший путь по зданию, и возможно они бы развернулись назад, если бы не еле заметный спуск, выдолбленный всё той же упавшей стеной. И вот уже они спускались ниже, надеясь что Фортуна не погубит их обрушением. Здесь картина совершенно изменилась. Эта была невероятных размеров комната, потолок которой держали колонны, а большое пространство усыпали древние машины. Среди них, как по лабиринту, отряд шёл куда-то вперёд, ведомый лишь инстинктами Оливера: