Несколько все же прорвались и помчались обратно в сторону северного леса, где находились арбалетчики, а другая группа собрались вокруг своего господина, графа, в чьем бедре торчала стрела, несмотря на приказ Томаса его не убивать.
- Мертвец не сможет заплатить свои долги, - пояснил Томас, - поэтому застрелите кого-нибудь другого, но убедитесь, что Лабруйяд жив.
Граф пытался повернуть коня, но его вес был слишком велик, а лошадь ранена, и повернуть он не смог, а затем эллекены пустили лошадей в карьер, опустив мечи в положение для выпада, и дождь стрел прекратился.
Лучники прекратили стрельбу из опасения попасть в своих же всадников, затем отбросили луки, вытащили мечи и побежали, чтобы присоединиться к бойне, когда латники уже врезались в противника.
Мечи, попавшие в цель, звучали, как топор мясника, разделывающего тушу. Мужчины кричали. Некоторые бросали мечи и поднимали руки, молча принимая поражение.
Томас был не настолько ловок верхом, как с луком, и его выпад отразили мечом. Он пронесся мимо противника и ударил клинком назад, но кожаная одежда отразила удар, затем рубанул вперед - прямо по рыжей голове.
Противник упал, вывалившись из седла, а эллекен развернулся и возвращался, чтобы прикончить врага. Всадник в черной шляпе с плюмажем из длинных белых перьев сделал выпад мечом Томасу в живот.
Лезвие скользнуло по кольчуге, и Томас с яростью вернул удар, рассекая мечом лицо, тогда как Арнальд, один из гасконцев-эллекенов, пронзил мечом его позвоночник.
Всадник графа издал пронзительный крик, непроизвольно дергаясь, из разрубленного лица лилась кровь. Он уронил меч, и Арнальд снова вонзил меч, после чего тот медленно упал на бок.
Лучник схватил за узду его лошадь. Умирающий был последним, кто оказал сопротивление. Людей графа застигли врасплох, им пришлось драться в неравном бою против воинов в доспехах, чья жизнь прошла в битвах, и в несколько мгновений сражение было кончено.
С дюжину людей графа бежало, остальные были мертвы либо в плену, пленником был и сам граф.
- Лучники! - крикнул Томас. - Луки! - они должны были наблюдать за северным лесом на случай, если арбалетчики захотят сражаться, в чем Томас сомневался, поскольку их лорд был захвачен.
Дюжина лучников собирала стрелы, вырезая их из мертвых и раненых лошадей, подбирая с земли и наполняя свои колчаны.
Пленных согнали в одну сторону и разоружили, в то время как Томас направил коня туда, где на траве лежал раненный граф.
- Милорд, - поприветствовал он его, - ты должен мне денег.
- Тебе заплатили, - заревел граф.
- Сэм, - позвал лучника Томас, - если его светлость будет со мной спорить, можешь нафаршировать его стрелами. Он говорил по-французски, который Сэм понимал, и лучник положил стрелу на тетиву и радостно ухмыльнулся графу.
- Милорд, – снова сказал Томас, – ты должен мне.
- Ты мог бы обратиться в суд, - сказал Лабруйяд.
- Обратиться в суд? Спорить? Препираться? Затягивать? Почему я должен позволить колдовать твоим законникам ? - Томас покачал головой. - Где генуаны, что ты забрал из Павиля?
Граф подумывал заявить, что монеты все еще находились в замке Вийон, но лучник наполовину натянул тетиву, а лицо Бастарда был безжалостно, поэтому граф неохотно сказал правду.
- Они в Лабруйяде.
- Тогда отправь одного из своих латников в Лабруйяд, - вежливо велел Томас, - с приказом, чтобы деньги доставили сюда. И когда это произойдет, милорд, мы отпустим тебя.
- Отпустите меня? - удивился граф.
- А какой мне от тебя прок? - спросил Томас. - Понадобится много месяцев, чтобы собрать за тебя выкуп, милорд, а за эти годы ты проешь больше, чем даст твой выкуп.
- Поэтому я отпущу тебя. А теперь, милорд, когда ты послал за деньгами, позволь моим людям вытащить эту стрелу из бедра?
Из числа пленных отобрали латника, дали ему лошадь и отправили на юг с сообщением. Затем Томас позвал брата Майкла.
- Знаешь, как доставать стрелу из плоти?
Молодой монах встревоженно посмотрел.
- Нет, сир.
- Тогда смотри, как Сэм делает это, и сможешь научиться.
- Не хочу учиться, - выпалил брат Майкл, а потом смутился.
- Не хочешь учиться?
- Не люблю медицину, - признался монах , - но аббат настаивал.
- А чего же ты хочешь? - спросил Томас.
Майкл смутился и предположил:
- Служить Богу?
- Тогда служи ему, научившись извлекать стрелы, - сказал Томас.
- Лучше надейся, что это шило, - бодро сказал Сэм графу. - Будет больно в любом случае, но шило я могу извлечь в мгновение ока. Если же это стрела для лошадей, придется вырезать наконечник. Готов?
- Шило? - неуверенно переспросил граф. Сэм говорил по-английски, но граф наполовину понял.
Сэм извлек две стрелы из своего мешка. У одной был длинный узкий наконечник без насечек.
- Шило, милорд, предназначено для пробивания брони.
Он постучал по второй стреле с зазубренным треугольным наконечником.
- Стрела для лошадей, - сказал он и извлек короткий нож из-за пояса. - Не займет и секунды. Ты готов?
- Меня будет лечить мой собственный врач! - закричал граф на Томаса.
- Как угодно, милорд, - сказал Томас. - Сэм! Отрежь древко и перевяжи графа.
Граф вскрикнул, когда вырезали стрелу. Томас отъехал, направляясь к повозке, где лежал владелец Вийона. Голый и окровавленный человек лежал, свернувшись клубком.
Томас спешился, привязал лошадь и позвал Вийона. Граф не шевельнулся. Томас влез в повозку, перевернул его и увидел, что тот мертв.
В повозке было достаточно свернувшейся крови, чтобы заполнить пару ведер, и спрыгнув, Томас поморщился и вытер сапоги о пожухшую траву, перед тем как подойти к клетке, откуда графиня Бертийя наблюдала за ним с широко открытыми глазами.
- Лорд Вийон мертв, - сказал Томас.
- Почему ты не убил лорда Лабруйяда? - спросила она, кивнув головой в сторону мужа.
- Я не убиваю людей за то, что они должны мне деньги, - ответил Томас, - только за отказ вернуть их. Он вынул меч и использовал его, чтобы вскрыть хилый замок на двери клетки, потом протянул руку, чтобы помочь графине спрыгнуть на траву.
- Твой муж, - сказал он, - скоро будет свободен. И ты тоже, миледи.
- Я не пойду с ним! - сказала он дерзко. Она подошла к графу, лежащему на траве. - Он может спать со свиньями, - она указала на две туши, валяющиеся на клетке, - и не поймет разницы.
Граф попытался встать на ноги, чтобы ударить жену, но Сэм, перевязывающий его рану куском материи, вырванной из одежды трупа, резко дернул полотно, так что граф снова завизжал от боли.
- Извините, милорд, - сказал Сэм. - Просто лежите спокойно, это займет совсем немного времени.
Графиня плюнула в него и отошла.
- Приведи сюда эту сучку! - заорал граф.
Графиня продолжала двигаться, прижимая разорванное платье к груди. Женевьева дотронулась до ее плеча, что-то сказала, а потом приблизилась к Томасу.
- Что ты будешь с ней делать?
- Она не моя, чтобы что-то с ней делать, - ответил Томас, - но она не может поехать с нами.
- Почему? - просила Женевьева.
- Когда мы уедем отсюда, то отправимся в Мутуме. Там, возможно, нам придется прокладывать себе путь силой. Мы не можем брать лишние рты, которые будут нас тормозить.
Женевьева коротко улыбнулась, потом взглянула на арбалетчиков, сидящих у края северного леса. Ни у одного не было оружия, они просто наблюдали за унижением своего господина.
- Твоя душа ожесточилась, Томас, - тихо произнесла она.
- Я солдат.
- Ты был солдатом, когда я тебя встретила, а я была пленницей, обвиненной в ереси, отлученной от церкви, приговоренной к смерти, но ты забрал меня. Кем я была, если не лишним ртом?
- Она принесет проблемы, - раздраженно заметил Томас.
- А я их не приносила?
- Но что мы будем с ней делать?
- Увезем ее отсюда.
- Откуда?
- От этого мужа-борова, - сказала Женевьева, - от будущего в монастыре? От вцепившихся в нее когтей иссохших монахинь, завидующих ее красоте? Она должна сделать то же, что и я. Найти свое будущее.