- Выясни это для меня, - велел Томас. Он не хотел покидать брод, чтобы потом обнаружить, что французы возобновили атаку на обоз.
Кин удивился, но свистом подозвал своих собак и повел их на север, в сторону леса. Граф Оксфорд послал латников Уорика обратно на крутой холм и приказал им отнести туда полные бурдюки воды.
- Они там умирают от жажды! Возьмите воду, если можете! Но поспешите!
Томас, верхом на лошади, которую он захватил в окресностях Монпелье, нашел повозку, ожидающую переправы, как только путь будет расчищен от перевернувшейся телеги. Она была заполнена бочками.
- Что в них? - спросил он возницу.
- Вино, ваша светлость.
- Наполни их водой, а потом отправляйся с чертовой повозкой на холм.
- Эти лошади никогда не заберутся на холм, только не с полными бочками! - в ужасе воскликнул возница.
- Тогда найди еще лошадей. И больше людей. Давай! Или я вернусь и найду тебя. А когда сделаешь это, возвращайся обратно за новой порцией.
Возница что-то проворчал себе под нос, но Томас не обратил на это внимания и направился обратно к броду, где теперь забирались в седла его люди.
- На холм, - сказал Томас, а потом заметил, что в числе всадников были Женевьева, Бертийя и Хью.
- А вы остаетесь здесь! С обозом! - он пришпорил коня, направив его к склону, мимо одетых в доспехи воинов Уорика, взбирающихся на холм.
- Хватайтесь за стремена! - прокричал Томас. Он кивнул латнику, который благодарно схватился за кожаное стремя, чтобы лошадь втащила его на холм.
Кин вернулся быстро, поискал Томаса и увидел его среди двигающихся наверх людей. Он пришпорил свою кобылу, чтобы нагнать их.
- Они ушли, - сказал ирландец. - Но там их тысячи!
- Где?
- Над долиной. Тысячи! Иисусе!
- Отправляйся на вершину холма, - велел Томас, - и найди священника.
- Священника?
Обещанный ему священник так и не добрался до брода.
- Людям нужно получить отпущение грехов, - объяснил Томас. - Найди священника и скажи ему, что мы не слушали мессу.
Теперь для мессы не осталось времени, но, по крайней мере, над умирающими должны свершить соответствующие обряды.
Кин подозвал собак и пришпорил лошадь.
А Томас услышал, как воины столкнулись друг с другом на вершине холма. Сталь со сталью, сталь с железом, сталь с плотью. Он поднялся наверх.
Колонна дофина нацелилась на центр английского строя. Там был самый широкий проем в изгороди, и когда французы подошли ближе, то увидели, что за этим проемом над ожидающими их латниками развеваются самые большие знамена, и среди этих знамен тот дерзкий флаг, смешивающий герб французских королей с английскими львами.
Это знамя означало, что там находится принц Уэльский, и через щели в забралах французы могли различить принца верхом на коне, чуть позади строя, и их охватила ярость.
Не только ярость, но и страх, а некоторых еще и радость.Такие пробивались в первые ряды. Они соскучились по сражениям, были уверены в себе и чудовищно хороши в своем деле.
Многие были пьяны, но вино вселило в них браваду, а стрелы прилетали справа и слева, вонзаясь в щиты и сминаясь о доспехи, иногда попадая в слабое место, но атакующие огибали павшего. Теперь они были близко, очень близко, и перешли на бег, с криками набросившись на англичан.
Этот первый натиск был очень важен. Именно сейчас укороченные пики могли сбить врага с ног, а топоры, молоты и булавы с разбега получали дополнительную мощь, так что воины дофина атаковали, крича во все легкие, взмахивая оружием, рубя и нанося удары.
И англичане отступили.
Они были вынуждены отступить под яростным натиском и весом всех тех людей, что ринулись в проем, но хотя они и отступили, но не нарушили строй.
Клинки обрушились на щиты. Опускались топоры и булавы. Утяжеленная свинцом сталь крушила шлемы, разбивала черепа, и через раздробленный металл хлестала кровь и разлетались мозги, и люди падали, а павшие создавали препятствие, о которое спотыкались другие.
Натиск атаки замедлился, люди пытались устоять на месте и были оглушены ударами, но французы пробились через проем, и теперь сражение расширялось по мере того, как через проем прибывало все больше воинов, бросающихся в атаку вправо и влево.
Англичане и гасконцы по-прежнему отходили, но теперь медленнее. Первая атака оставила за собой мертвых и стонущих раненых, но строй не был прорван.
Командиры сидели верхом чуть позади пеших латников и кричали им, чтобы те сомкнули ряды и держали строй.