Молодой монах когда-то помогал в монастырском лазарете, поэтому подошел поближе к раненому солдату.
- Я могу это забинтовать, - сказал он, становясь на колени, но раненый огрызнулся и бросился на него с ножом, удара которого брат Майкл смог избежать, опрокинувшись на бок. Он вскочил на ноги и отпрянул.
- Сними свою рясу, - сказал раненый, пытаясь преследовать монаха, но брат Майкл побежал вверх по холму. Человек снова упал, изрыгая проклятия.
- Вернись, - прокричал тот, - вернись!
Под кожаным жилетом он носил стеганный жиппон с изображением золотого сокола на красном поле, и брат Майкл, пытаясь в потрясении разобраться в хаосе, творящемся вокруг, понял, что эта золотая птица была символом защитников города и что раненый хотел сбежать, украв монашеское одеяние для маскировки, но вместо этого был схвачен двумя солдатами в бело-зеленом, перерезавшими ему глотку.
Некоторые мужчины носили эмблемы с изображением желтого посоха епископа, окруженного четырьмя черными тевтонскими крестами, и брат Майкл решил, что это, должно быть, солдаты епископа, а те войска, что носили изображение зеленой лошади на белом поле, служили графу Лабруйяду.
Большинство мертвецов были в одежде с золотым соколом, и монах отметил, сколько этих тел было насажено на длинные английские стрелы с забрызганным кровью белым оперением.
Сражение прошло в этой части города, предоставив ему гореть. Огонь перебирался с одной соломенной крыши на другую, а в тех местах, куда не добрался огонь, орды пьяных и утративших дисциплину солдат занимались грабежом и насилием в клубах дыма.
Заплакал ребенок, пронзительно закричала женщина, а потом слепой с источающими кровавые слезы глазницами вместо глаз пошатываясь вышел из переулка и столкнулся с монахом. Человек отпрянул и заскулил, держа руки так, чтобы отгородиться от возможного удара.
- Я не причиню тебе боль, - сказал брат Майкл по-французски, на языке, который он выучил, будучи послушником, чтобы продолжить обучение в Монпелье, но ослепленный не обратил внимания на его слова и спотыкаясь побрел вниз по улице.
Где-то запел хор, такой неуместный в этой крови, дыму и криках, и монах подумал, не сон ли это, но голоса были реальны, столь же реальны, как вопящие женщины, рыдающие дети и лающие собаки.
Теперь он шел с осторожностью, потому что переулки были темны, а солдаты необузданны. Он прошел мимо лавки кожевенника, которая горела, и увидел человека, утопленного в чане с мочой, используемой для обработки шкур.
Он вышел на небольшую площадь, украшенную каменным крестом, и там был атакован сзади бородатым дикарем в ливрее цветов епископа.
Монах упал, и мужчина наклонился, чтобы срезать кошель, висящий на веревке, служившей ремнем.
- Убирайся! Убирайся! - в панике брат Майкл позабыл, где он, и кричал по-английски.
Человек ухмыльнулся и поднес нож к глазам монаха, потом широко открыл собственные, как будто в ужасе, и озаренная пожаром ночь потемнела из-за струи крови, когда человек медленно завалился.
Брат Майкл был забрызган кровью и увидел, что в шее нападавшего торчит стрела. Человек задыхался, цеплялся руками за стрелу, потом задрожал, и кровь хлынула из его открытого рта.
- Ты англичанин, брат? - спросили его по-английски, и брат Майкл поднял глаза и заметил человека в черной ливрее с белым гербом, который перечеркивала по диагонали косая черта, знак незаконнорожденного. - Ты англичанин? - снова спросил человек.
- Англичанин, - наконец смог произнести брат Майкл.
- Тебе следовало стукнуть его по башке, сказал мужчина, поднимая посох брата Майкла, а затем помогая монаху встать на ноги. - Стукнуть его посильнее, и он бы свалился. Все эти ублюдки пьяны.
- Я англичанин, - повторил брат Майкл. Он дрожал и почувствовал тепло свежей крови на щеке. Он содрогнулся.
- И ты чертовски далеко от дома, брат, - сказал мужчина. На его мускулистом плече висел большой боевой лук.
Он нагнулся над обидчиком монаха, вытащил нож и вырезал стрелу из его горла, прикончив его в процессе.
- Стрелы тяжело достать, - объяснил он, - так что мы пытаемся их сохранить. Если увидишь их, подбери.
Майкл отряхнул свою белую рясу, а потом взглянул на эмблему, нашитую на жиппон своего спасителя. На ней красовалось странное животное, держащее в пасти кубок.
- Ты служишь..., - начал он.
- Бастарду, - прервал его мужчина. - Мы Эллекены [9], брат.
- Эллекены?
- Дьявольские души, - сказал человек, ухмыльнувшись, - а какого дьявола ты здесь делаешь?
9
Эллекен - в старинных французских инфернальных легендах - мрачный предводитель сонма дьяволов. Упоминается также в "Божественной комедии" Данте. В дальнейшем это имя трансформировалось в Арлекина.