Вот только проблема возникает, когда я пытаюсь забраться на подоконник. Юбка слишком узкая. Длиной доходит до колен и точно не предусмотрена для совершения отчаянных поступков.
— Давай же, Алиса, думай, — кусаю губы, ложась грудной клеткой на подоконник и выглядывая во двор школы. — Чёрт… — снимаю неудобные туфли и совершаю ещё одну попытку забраться вверх. Естественно, провальную. Готова плакать от обиды. Костя же может войти в любой момент.
— Помочь? — вздрагиваю, когда раздаётся знакомый голос за спиной. — Помочь, принцесса?
Поворачиваюсь и вижу Северского собственной персоной. Рот открываю, но слова застревают где-то по пути. Илья находится слишком близко. На расстоянии спичечного коробка. Я глубоко вдыхаю и ощущаю, как стремительно пускается вскачь несчастное сердце. Видел бы это мой брат, сошёл бы с ума.
— Молчание — знак согласия, — усмехается, пока я наблюдаю за тем, как он садится, протягивает руки к моей юбке и резко дергает по линии шва. — Вот так будет лучше, — улыбается под оглушительный треск ткани и кивает на окно. — Помочь? — Слова не могу вымолвить. Северский обходит меня, ловко выпрыгивает из окна и манит меня пальцем к себе. —Прыгай, принцесса. Я поймаю. Ну? Ждёшь охрану?
Живее пинка и представить нельзя. Беру туфли в одну руку, как самый неловкий человек в мире, забираюсь на подоконник, перекидываю ноги вниз и поверить не могу в то, что я сбегаю с уроков. Илья поднимает одну бровь в немом вопросе, и я подаюсь вперёд. Тут же оказываюсь в кольце крепких рук и теряю способность нормально дышать. Он ТАК смотрит на меня, что всё тело дрожью пробивает.
— Спасибо, — выдыхаю всё же, смотря на то, как его губы растягиваются в улыбке.
— Далеко собралась? — Северский отпускает меня, смотрит внимательно на то, как спешно я обуваю туфли, и складывает руки на груди. Пожимаю плечами. Облизываю сухие губы и смотрю по сторонам. От адреналина в крови голова кружится. Дыхание вновь срывается. — Пойдём, — протягивает мне руку, — выведу отсюда незамеченной. Идёшь?
Слышу голос Костика из окна и хватаю Северского за руку, будто он поможет мне стать невидимой. От этого прикосновения опять испытываю жуткий жар. Он распространяется от ладони. Как при лихорадке, поражает все окружающие ткани. Меня так трясет, что зубы клацают, пока бежим с Ильей. Я даже направление не смотрю, почему-то доверяя этому парню.
— Вот, — пропускает меня вперёд к воротам с задней части школы, — лучше направо. Там нет окон.
Отпускает мою руку, и я тут же начинаю тереть ладошку пальцами. Северский замечает этот жест, усмехается. Глаза странно поблескивают.
— Прости, принцесса, что испачкал тебя собой, — он разворачивается, а у меня сердце падает вниз.
Что… Испачкал… Я же не…
— Илья? — делаю шаг к нему и замираю, попадая под прицел карих глаз. — Пойдёшь со мной?
9
POV Алиса
Just Us/James Arthur (композиция, под которую писала главу)
У меня ещё ни разу так громко не стучало сердце. Оно будто с цепи срывалось каждый раз, когда я тайком посматривала на своего спутника. Северский не был похож на моих одноклассников. Форма ему определённо шла. Белая рубашка, частично заправленная в чёрные брюки, гармонично смотрелась со смуглой кожей. Несколько пуговиц вверху были расстёгнуты. Воротник дерзко торчал вверх, показывая, как Илья относится к установленным в школе правилам. Рукава закатаны по локоть. Волосы в творческом беспорядке. Пиджак он наверняка намеренно игнорировал. Весь его вид кричал о том, что этот парень очень смелый и за словом в карман не полезет.
Пока улавливала каждую деталь в его внешности, не дышала практически. Небольшими урывками. Чтобы в обморок не грохнуться от кислородного голодания, но ему это знать не обязательно. Не смотря на посещение вечеринок и популярность Костика, не представляла о чём можно говорить с парнями, особенно с Северским. У него интеллекта в глазах больше, чем у тех, кто пытался за мной ухаживать.
— Ты мне на сообщение так и не ответила, принцесса, — первым нарушил наше молчание Илья, и я стыдливо отвела глаза. Мне не хотелось признаваться, что Костя забрал у меня телефон, и что у нас с близнецом в последнее время взаимопонимание свелось к нулю.
— Не смогла, — только и выдавила из себя под оглушающую работу внутренних органов, — как твоя сестра?
— Почему тебя это так интересует? — Северский убрал брюки в карманы брюк и остановился. Наблюдал за тем, как я мнусь и избегаю зрительного контакта с ним. Руки сами сцеплялись в замок. В горле разрастался огромный ком. Волнение усиливалось.