«Что я могла сказать? Немного беспорядка я могу терпеть. Неряху? Нет, черт возьми».
Так что, возможно, часть меня волновалась, что вид его квартиры мог разрушить тот хороший образ, который я создала о Тиге.
Я должна была знать, что его дом будет таким же неожиданным, как и сам человек.
Его квартира была холостяцкой берлогой. Несмотря на то, что мне нравилось все девчачье, о чем свидетельствовал не только мой магазин, квартира, но и весь мой гардероб, было что-то неоспоримо сексуальное в мужской энергии хорошо сделанной холостяцкой квартиры.
Пол во всем обширном пространстве был новым и красиво переделанным в потрясающий черный орех. Стены были нейтрального светло-серого цвета, ведя прямо в гостиную, где стояли два кожаных дивана темно-коричневого цвета, одно кресло и журнальный столик, отодвинутый к стене, у которой стоял почти промышленный металлический развлекательный центр с огромным плоским экраном. Сами полки не были заполнены, но на них были расставлены личные вещи.
Справа находилось офисное помещение: скромный письменный стол, придвинутый к стене с еще одним стеллажом, на котором стояли коробки для, как я предполагала, хранения канцелярских принадлежностей.
Слева находилась кухня, открытая для остального пространства, одна большая свободная комната, которая была просторной и обтекаемой, но не казалась слишком безличной. Вся бытовая техника была из нержавеющей стали, столешницы — из сланца, шкафы — темно-серого, почти черного цвета.
От кабинета выходил коридор, который, как мне показалось, вел в спальни, ванные комнаты и так далее. Это было очень массивное помещение, что вполне логично, учитывая, что он был таким крупным парнем.
— Собираешься отойти, чтобы я мог закрыть дверь?
Я подпрыгнула, даже не заметив, что он стоит прямо за мной, пока не почувствовала его дыхание на своей шее, когда он заговорил. Я двинулась внутрь, проходя к кухне, моя рука скользила по гладкой поверхности его прилавков.
— Стоп, стоп, стоп. Подожди, — сказала я, повернувшись и посмотрев на него с приоткрытым ртом. — У твоей плиты есть шесть мест для приготовления пищи? Шесть?
Не совсем веря в это, я повернулась к нему, потянув за отдельные дверцы, одна из которых была больше двух других, и почувствовала, как меня охватывает зависть.
— Ты готовишь, дорогая?
— Не оскорбляй меня, — сказала я, выпрямляясь. — Конечно, я готовлю.
— Подожди, дай мне мысленно представить это, — сказал он, закрыв глаза, подняв руку на меня.
Я улыбнулась, чувствуя, как мое желание к нему делает меня немного дерзкой.
— Это образ меня, стоящей у плиты, голой, за исключением пары туфель на каблуках, и готовящей тебе ужин?
При этих словах его глаза распахнулись, все следы юмора исчезли. Его глаза разгорелись, когда он смотрел на меня в течение долгой минуты.
— Господи, женщина. Ты все усложняешь.
— Так и было задумано.
Он улыбнулся на это.
— Я не это имел в виду, — сказал он, но по интонации было видно, что я справилась с этой задачей, несмотря ни на что.
— Что же ты имел в виду? — спросила я, прислонившись к стойке, наблюдая за ним с расстояния в несколько футов, упрямо стоя на месте.
— Я имею в виду, что у нас хреновое время, и я не думаю, что сейчас это хорошая идея.
— И все же ты привел меня в свою сексуальную мужскую пещеру и очаровал меня своей шестиконфорочной плитой…
Он рассмеялся, застигнутый врасплох, и покачал головой.
— Ты — нечто, Кенз.
— Расскажи мне об этом, — согласилась я, отталкиваясь от стойки и двигаясь к нему, беря его за руку. — Почему бы тебе не устроить мне экскурсию?
Все, кто играл во взрослые игры в перепихон, знали, что экскурсия должна была закончиться в спальне, где одежда срывалась, тела становились потными, и один или оба заканчивали криком.
Когда Тиг заколебался, я пожала плечами и двинулась обратно к плите.
— Или, эй, я могу приготовить что-нибудь…
Я даже не успела дойти до плиты.