В общем, все прошло так, как я и предупреждал.
Адвокат Кэсси обыграла милый, здоровый образ девушки из соседнего двора, надев на нее сарафан светлых тонов, и что-то сделала с ее глазами, чтобы они казались еще больше и ласковее, чем обычно.
В суде она показала свою лучшую актерскую игру, без труда бросив своего парня под автобус со слезными показаниями о том, как он издевался над ней и принуждал ее к этому, фактически используя фальшивый фильм как доказательство его насилия из-за всех синяков, которые были на ней.
Они дали ей пять лет с условно-досрочным освобождением через три. Она должна была выйти на свободу до того, как станет слишком старой, чтобы продолжать стремиться к своей мечте о звездной славе, и с настоящим скандалом и душещипательной историей за спиной, чтобы действительно продать ее.
Но когда ее уводили, она обернулась, и ее взгляд упал прямо на Кензи. Я почувствовал, как все ее тело напряглось позади меня, и потянулся, чтобы положить руку ей на бедро, зная, как она все еще расстроена из-за предательства, независимо от того, как сильно она хотела сказать, что все уже позади.
— Кензи, я… — начала она, крокодильи слезы наполнили ее глаза.
К счастью, моя девочка была слишком умна, чтобы купиться на эту чушь.
— Даже не пытайся оправдываться, Кэсс, — сказала Кенз, удивив меня тем, насколько сильным был ее голос. — Ты ничего не сможешь сказать, чтобы загладить вину за такое предательство. Надеюсь, в тюрьме твои волосы станут сухими и ломкими.
А это для таких девушек, как Кенз и Кэсс, было равносильно надежде, что их отпилят в душе.
Как бы это ни было неуместно, я не мог бороться с этим, я откинул голову назад и рассмеялся прямо там, в переполненном зале суда.
— Чего бы это ни стоило, — сказала Кэсс, глаза сразу же прояснились, показывая, какой мошенницей она была, — я же говорила тебе рискнуть с ним.
С этими словами ее увели.
Кенз долго молчала, все ее тело было выпрямлено, она сосредоточилась на двери, за которой скрылась ее старая подруга, чтобы быть переведенной для отбывания наказания.
— Поговори со мной. — Моя рука поднялась и погладила ее волосы за ухом, пальцы прошлись по шее и легли на плечо.
— Насколько все это было притворным? — спросила она, ее голос был едва выше шепота, когда она снова прислонилась ко мне. — Думаю, это то, что я не могу забыть. Не может быть, чтобы все это было понарошку, не все эти годы. Сколько было настоящего, кто был просто другом, а сколько было тем, кто планировал меня поиметь?
Я обнял ее, наклонившись, чтобы прижаться губами к ее голове.
— Дорогая, скорее всего, это вопрос, на который у тебя никогда не будет ответов. Тебе просто нужно добраться до места, где они тебе не понадобятся.
Ее выдох был медленным, казалось, что с ним уходит большая часть напряжения.
— Да, — согласилась она, кивая. — Когда-нибудь, да?
— Да, дорогая, когда-нибудь.
— Только не сегодня. Сегодня будет много стервозности.
На это я улыбнулся.
— Да, ничего другого я и не ожидал.
Кензи
1,5 года спустя
— Ты ведешь себя неразумно, — настаивала Риз, в ее тоне смешались раздражение, покорность и легкое расстройство.
В целом, Риз не была слишком эмоциональной. Или, может быть, правильнее было бы сказать, что она не казалась такой уж эмоциональной, потому что я всегда был тем, кто переходил от нуля к ста.
Но в этом случае она не сдавалась.
Мы сидели в люксе, который был закрыт на день, чего я никогда не делала, но это был особый случай, и он полностью соответствовал этому случаю.
У нас была примерка платья.
Для моей свадьбы.
Мне все еще было странно даже думать об этом: моя свадьба. Я выходила замуж. Я собиралась пойти к алтарю в самом шикарном свадебном платье, которое когда-либо было создано, произнести клятву, принять кольцо и провести остаток жизни с мужчиной, который, как я думала, был не в моем вкусе, но оказался самым удивительным человеком, которого я когда-либо встречала.
Воистину.
Не было никого, кто хотя бы приблизился.
Он позволил мне быть собой. И он делал это без колебаний, недовольства или придирок. Он ценил мой дух, восхищался моим стремлением и заботился о том, чтобы не проходило и дня, чтобы я не чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете.
И он хотел на мне жениться. Об этом свидетельствовал сверкающий, притягивающий свет, потрясающий бриллиант квадратной огранки на безымянном пальце моей левой руки. Он подарил мне его пять месяцев назад, на нашу годовщину.