— Здравствуй, София, — поворачиваясь ко мне, произнесла Илли Трэкот.
Выглядела она шикарно в дорогом платье-халате изумрудного цвета, украшенного богатой вышивкой и тюрбаном на голове.
— Мама, — продолжая стоять у двери, поздоровалась я с той, которую не видела более полугода.
Она сморщилась, оглядывая меня неприязненным взглядом.
— Я же просила не называть меня так.
— А как? Мадам? — наигранно весело поинтересовалась у нее. — Госпожа? Впрочем, это неважно. Я не вернусь домой.
— Этого стоило ожидать. А я не стану тебя уговаривать. Если тебе нравится жить в этом жутком месте, то спорить не стану. Свой выбор сделала. Но долг не выполнила.
— А мне кажется, с лихвой.
— Даниэль занял место отца, — продолжила она, проигнорировав мою фразу.
Я нахмурилась, вспоминая неказистого, коренастого мужчину, который исполнял роль второго помощника и редко высовывался, предпочитая молчать и беспрекословно выполнять приказы.
— Можешь передать ему мои поздравления.
— Сегодня вечером в прессу поступит информация о ваших отношениях.
— Нет!
— Я не спрашиваю твоего мнения, София, — жестко оборвала меня мать. — Одно мое слово и тебя вышвырнут отсюда. Отдам приказ и тебя нигде не примут на работу. За убогое жилье нечем будет платить, и что ты будешь делать дальше?
— Ты этого не сделаешь, — не очень уверенно произнесла я, до боли сжав кулаки.
— Хочешь проверить? О помолвке объявим через два года, когда срок траура закончится. Даниэлю нужна поддержка. Дрейги слишком задержались на Тэросе, пора возвращать власть истинным правителям.
— А ничего, что его невеста работает упаковщицей на заводе? Его это не смущает?
— Сегодня тебя переведут в секретари к директору, приказ уже готовится. Все уже знают, что после смерти отца ты решила продолжить его путь.
— Это как же интересно?
Мать хищно улыбнулась.
— Отринула блага своей фамилии, отказалась от наследства, уехала в дыру и устроилась на работу на завод. Я бы сама не придумала лучше. Это сильно прибавило нам рейтинг, мы стали ближе к народу.
— Ты и здесь нашла свою выгоду, — выдохнула я.
— Я извлеку ее из всего, София. И тебе стоит это помнить. Неужели ты думала, что, позорно сбежав, сможешь разорвать все связи с семьей?
Да, думала.
Мне пришлось смириться. Я отлично знала, как жестока бывает мать и, если захочет, может выполнить свои угрозы. В конце концов, все было не так плохо. Мне давали возможность жить самостоятельно, лишь изредка выставляя напоказ.
До обеда я занималась текущими делами, после чего поспешила в больницу.
Денег Фирса хватало на то, чтобы устроить Айрин в самую лучшую больницу, которая располагалась в центре города. Для этого мне пришлось делать две пересадки.
За полгода, что она лежала здесь, меня уже все знали в лицо. Я кивнула, охраннику в вестибюле и поспешила к лифту, который доставил меня на восьмидесятый этаж.
На посту никого не оказалось, и я просто прошла к нужной палате, которая располагалась в конце коридора. Этот бокс выделяли для безнадежных. Чуть замерла у двери, нацепив на лицо улыбку, пару раз глубоко вздохнула и взялась за ручку.
Слова приветствия застыли на губах, стоило мне войти внутрь и осмотреться.
Палата была пустой. Полностью. Исчезли все игрушки, книги и вещи Айрин. Ничего не осталось.
Ноги подкосились, и я сползла на пол, задыхаясь от слез и ужаса, который сжал сердце в жутком спазме. Мне нечем было дышать, перед глазами все поплыло, а в голове была только одна мысль: «Не успела!».
— София? София!
Взволнованный мужской голос донесся словно откуда-то издалека.
Я почувствовала сильные руки на своем теле, когда меня приподняли за плечи, чуть встряхнули, отчего голова откинулась назад и резко опустилась вниз.
— Ну же! София! Дыши!.. Воды, быстро, — скомандовал кто-то, продолжая чуть трясти меня, пока я жалко выла, захлебываясь слезами и практически перестав дышать. Потом неизвестный со вздохом поднял и уложил на кушетку, вновь пытаясь привести в чувство.
— Софи. Она жива. Ты слышишь, меня? Ну же, Софи! Ты должна прийти в себя!
Услышала, но не сразу. И даже потом поверить не смогла. Слишком хрупкой была надежда.
— Где? — прохрипела с трудом, заставляя себя приоткрыть глаза и сосредоточиться на образе мужчины, который склонился надо мной. — Где она?
Правильные черты лица, внимательные добрые голубые глаза, прямой нос, немного длинные каштановые волосы. Но это не дань моде, а элементарная забывчивость.
Доктор Чарлтон Сеймор слишком много времени проводил в больнице и давно махнул рукой на свою внешность. Это совершенно не мешало мужчине вот уже несколько лет вполне заслуженно носить прозвище «наш секси-доктор», которое ему дала женская половина больницы, вздыхая в укромных уголках.