– Парни, я перенёс заготовки из своего "Поркериона" в эту блестящую кастрюлю и поставил их внутри прямо перед входом. Знай я заранее о том, что Верди отгрохает для тебя, Холти, такую фабричищу, я бы вырастил барабаны-годо раза в два больше.
Холтор, который уже бросил белый взгляд на эти барабаны с помощью сверхзрения, как-то боязливо невольно поёжился и сказал чуть ли не жалобным голосом:
– Да, куда уж больше, Сис. Я как только представлю себе, что в них нужно будет аккуратно выдолбить сердцевину, мне тут же дурно делается. Это сколько же алмазного дуба уйдёт в стружку.
Сиссар, огромный и кряжистый, рядом с которым даже здоровенный и могучий Холтор Талан казался мальчиком, на радостях так хлопнул его своей ручищей по спине, что тот чуть не запахал носом, после чего радостным голосом воскликнул:
– Холти, так они ж пустые внутри! Мы их такими вырастили. Я притащил в то урочище, где живут кораллики, твой Золотой годо и велел Седой Бороде вырастить три точно таких же ветви, только в двадцать раз больше размером. Дня четыре я ему показывал этот барабан и объяснял, в каком направлении на нём идут волокна и где они плотные и очень крепкие, а где сложены из нескольких слоёв. Всё растолковал, до самых мельчайших подробностей и пригрозил, если он облажается, то я вернусь на Поркер с паяльной лампой и подпалю ему его длинную бороду. По-моему, у него всё получилось, как надо. Все три заготовки вышли просто на загляденье. С них теперь нужно только снять кору и миллиметров пять древесины изнутри и снаружи. Но об этом уже тебе судить, ведь это ты у нас годоархон.
Когда они вошли в огромный, ярко освещённый зал, где на стапелях стояли три буровато-серебристых барабана-годо, то Холтор и оба его спутника так и ахнули от восхищения. Барабаны, в принципе действительно были уже готовы, хоть лакируй их и натягивай мембрану. К тому же алмазная древесина была совершенно сухой и потому барабаны не повело. Да, и построены они были по всем правилам искусства создания больших барабанов-годо. Работы, над ними было, конечно, ещё очень много, ведь их ещё нужно было украсить, но всё это как раз относилось к компетенции таких мастеров, как Веридор Мерк. Звёздный король, руки которого чуть ли не тряслись от волнения, сдернул свой чемоданище с плеча Бендена, раскрыл и достал из него пучок длинных полосок из драгоценной морской кости различной ширины. Он сунул их под нос Холтору и воскликнул:
– Холти, а вот это, на мой взгляд, будет самый лучший материал для насечки и инкрустации. Я тебе морскую кость распущу как угодно, хоть на пластины, хоть на пруток с любым профилем, да, и в дереве так закреплю, что её потом из него зубами не выгрызешь. Но, знаешь, Холти, в этих годо мне больше всего нравится то, что у них огромные кили. На каждом из них поместится не одна тысяч клейм, на которых мы сможем описать в рельефах всю жизнь нашей любимой Матидейнахш чуть ли не со дня её рождения. Когда эти барабаны ещё висели на Великом Сиссаре, я уже не раз и не два прикидывал, как это будет лучше сделать. Ну, в нашей команде есть не один десяток прекрасных художников, так что для них тоже найдется работа. На складах своей новой фабрики ты найдёшь немало отделочных материалов. Это и золото, и серебро, и платина, двое парней с Галана даже припёрли добрых две тонны прекрасных изумрудов и один из них говорит, что он из изумруда что угодно может сделать, хоть в косицы его заплетёт, но для меня всё же самым главным является голос этих барабанов-годо, а потому тебе решать, какими они будут.
Холтор, придирчиво разглядывая костяные прутики, задумчивым голосом проговорил:
– Нет, Верди, эти барабаны должны быть не только певучими, но ещё и на редкость красивыми. Мне нравится твоя идея относительно жизни нашей Матидейнахш, но я полаю, что будет гораздо лучше вынести этот вопрос на обсуждение всех её паломников. Думаю, что тут каждое суждение будет иметь особую ценность. Ну, что же, пора звать народ и начинать строить леса вокруг этих барабанов.
Через пять минут на фабрике минут собрались все мастера клана Таланов. Заготовки утащили в самый большой цех и поставили в ряд. Хорошенько осмотрев их и прослушав с помощью куда более точных электронных приборов, чем ухо и глаз, Холтор пришел к выводу, что из них получатся три прекрасных, огромных барабана годо. Всё это время Сиссар не то что бы нервничал, а просто не находил себе места от волнения и лишь после этих слов в изнеможении опустился на подставленный ему табурет и сказал, шумно выдохнув:
– Благодарю тебя, Великая Мать Льдов, ты спасла меня от крейга, а Седую Бороду от паяльной лампы.
Все, кто находился рядом, громко расхохотались. Сиссару подали большую глиняную кружку с крепким домашним пивом и он, выдув напиток в один присест, радостно заулыбался. Спокойно посидеть ему, однако, не дал Длинный Эрс, который, подойдя к Холтору, на мгновение то ли сцепил пальцы рук в замок уважения, то ли просто сделал вид, слегка кивнул головой и сказал громким голосом, не терпящим даже малейшего возражения и, уж, тем более, неподчинения:
– Вельро, а теперь осмотри наши заготовки. Мы выращивали их по образцу Синего годо великого Золдера Мерка, Закатного годо величайшего годоархона Дейкона Талана и твоего собственного Перламутрового годо, который ты построил шестьсот двадцать семь лет назад для клана Мар-Рогасов Справедливых. Мы осмотрели и сравнили между собой все годо, которые изваяли в твоём клане и были проданы на Варкене, но в конце концов пришли к выводу, что эти три самые лучшие и только они смогут поспорить с легендарным Золотым годо, построенным отцом Дейкона, великим мастером Балиантом, родившемся ещё в ускоряемом мире и прожившим почти двенадцать тысяч лет. Все наши заготовки высушены и находятся неподалёку, на стапелях в соседнем цеху.
И снова у Холтора глаза полезли на лоб от удивления, когда он услышал из уст этого парня такие подробности, которые прямо свидетельствовали о том, что он всерьёз изучил историю его клана. Вежливо поклонившись, он сел в кресло большого, открытого экскурсионного кара-антиграва, за штурвалом которого сидел невозмутимый Змей Колин, на остальные кресла также уселась целая куча музыкальных дел мастеров, а кому не хватило места, встали на широкие, длинные подножки и уцепились за поручни. Того цеха, о котором говорил Длинный Эрс, Холтор своим сверхзрением не увидел, отчего сразу же понял, что он заполнен от пола и до потолка вульритом. Правда, когда они подлетели к огромным воротам, вульрит уже был откачан и потому отец-хранитель клана Таланов Дерзких смог-таки воспользоваться своим сверхзрением, чтобы увидеть все сто сорок пять заготовок для больших барабанов-годо.
Когда Холтор взобрался на стапель со стоявшей на нём самой ближней ко входу в цех заготовкой, кора с которой отслаивалась целыми листами и взглянул на текстуру дерева, он так и замер в благоговейном ужасе. Это было не просто чудо, а нечто фантастическое. Тот, кто вырастил эту заготовку на кедре по образцу Перламутрового годо, проник в самую суть его замысла. Для того, чтобы только отобрать лес для того барабана, у него ушло три месяца кропотливой работы и он перебрал несколько тысяч кубометров кедра прежде, чем приступил к работе, а здесь перед ним стоял практически готовый годо и от этого старому мастеру стало немного жутко. Упавшим голосом он спросил Длинного Эрса, стоявшего рядом:
– Парень, кто вырастил этот годо?
Тот, практически мгновенно оценив душевное состояние Холтора Талана, беспечным голосом откликнулся:
– А я почём знаю. Кто-то из твоих коралликов, но точно не Шоурт. Его интересовало только одно, сумеет ли он вырастить большой бубен из ветки зеркального бука. Мы с ним из-за этого даже поцапались. Я ему толкую, что экспериментировать он будет потом, когда мы его спровадим на твой остров, а он упёрся, как гонзарг в болоте, и всё твердил мне про то, что у зеркальных буков самое крепкое тело.