— Матвей, не надо, — перебила она его, — я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным мне — учись, ни о чём не думай…
— Тонечка, я не могу не думать, а думаю я о тебе, — сказал он, сгрёб её в сильные объятия и поцеловал в шею. Коляска, ручку которой он бросил, еще немного прокатилась по аллее, но из-за своей массы быстро остановилась.
— Спасибо, — выдохнула она ему в ухо. — Прилетай скорее, я буду очень ждать.
— Вот это я и хотел услышать, моя девочка.
Они спустились к озеру по неровной дороге, разбитой ещё в весенние ливни, и оказались в месте, которое никак не напоминало, что находится в большом городе-миллионнике. Берег так сильно зарос камышом, что воды не было видно совсем. Дорога, шедшая вдоль озера, казалась колеёй посреди поля, заросшей травой. Людей вокруг было много, и воздух чист и приятен.
На остров вёл каменный старинный мост, на котором расположились рыбаки, и Тоня с Матвеем успели увидеть, пока шли, как двое из них поймали рыбку с ладошку.
— Мне нравится рыбалка, — сказал Матвей. — Правда, когда ловится. Мы как-то с отцом ездили в прошлом году на заброшенное озеро, всё в тине — поймали очень мало. А он был всё равно доволен. По мне, так лучше сидеть здесь, на мосту, и ловить, чем ехать за пятьдесят километров и привести три рыбки.
— Я тоже люблю рыбалку, в детстве мы часто ездили на Дон, или куда-нибудь на каналы, на платные пруды. Как хорошо было!
— Хочешь, я уговорю папу свозить нас на рыбалку в выходные.
— Ой, очень хочу, в последний раз я там была очень давно.
— Решено, поедем. Детей с собой возьмём, если погода будет хорошая.
— Я же кормлю, без них я поехать не могу, — вздохнула девушка, — грудь лопнет.
С колясками идти по бездорожью было неудобно, и если Матвей справлялся силой, Тоня плелась за ним сзади, продираясь по траве и кочкам.
Здесь играло много детей — посередине вытоптанной площадки гоняли мяч, малыши бегали с сачками, кое-кто пытался запустить змея.
Уединённого уголка найти было невозможно, и они расположились прямо возле большого куста, расстелив покрывало на земле. Им была видна беззаботна детвора, никаких подозрительных личностей здесь сейчас не было.
Плотно перекусив, Тоня взяла на руки Игоря, накинула на себя тонкий платок, и стала его кормить, отчего мальчишка прикрыл глазки и довольно уснул. Матвей между тем играл с Пашей и Димой, посадив сына себе между колен. Тот с интересом обсасывал свою игрушку — собаку, тоже хотел поесть маминого молочка.
Незаметно на небе появились чёрные тучи, заволокли горизонт, потом сгустились над головой. Резко стало душно, как обычно бывает перед грозой.
— Придётся идти домой, — с сожалением сказал Матвей, внимательно глядя на помрачневшую Тоню.
Девушка печально кивнула, тяжко вздохнув, её очень понравилось здесь, на природе, просто сидеть в траве под кустом и ни о чём не думать. В последнее время голова была слишком тяжёлой от роя мыслей. Она понимала, что ничего не может сделать, но почти перестала спать и только и делала, что думала, думала, думала…
Как будет дальше? Забудет ли он её, будет ли приезжать, и каковы будут их отношения? Любит он её на самом деле, или это ему только так кажется?
Она вот любила и знала, что это чувство не пройдёт никогда, только лишь немного притупится со временем. Можно было только наивно надеяться, что в будущем она встретит человека, готового ради неё воспитывать и растить двух чужих детей, но девушка не надеялась. Перед глазами стояли взгляды однокурсников и однокурсниц. Ей сейчас нужно идти вперёд по карьерной лестнице, потому что мальчишек придётся поднимать самой.
Мысли были хуже всего — они не давали надежды, даже слабой. Да и не нужна ей была надежда на какого-то другого человека и новое чувство. Матвей Алексеев никогда ни с кем не сравнится. Он будет существовать внутри, как мрачный идол в тени — всегда.
— Чему это ты улыбаешься? — спросил Матвей, подозрительно прищурившись.
— Ты говорил про моих однокурсников, а у самого, наверное, миллион поклонниц? И не только в инстаграмме?
Матвей слабо улыбнулся, опустив взгляд.
— Ну, если честно, у меня была одна поклонница…
— Эй, — девушка растянула губы, но они задрожали, — только не надо подробностей, ладно? Я взрослая девочка, всё понимаю. Да ты мне и не муж.
Матвей кивнул.
— Я просто хотел сказать, что здесь, с тобой мне лучше всего.
Он заметил в её глазах слёзы и сделал шаг к покрывалу, когда его остановил насмешливый голос.
— Ничего себе картина, Матвей! — перед ними стояла Кира Минаева в ярко-красном комбинезоне на широкой молнии. Её светло-пепельные волосы были покрашены в розовые пряди и уложены в высокую причёску. За время, что Тоня её не видела, Кира сильно повзрослела, и это бросилось в глаза. Но больше всего девушку удивило то, что рядом с ней стоял Рома, засунув руки в карманы спортивных шорт.