В автобусе по дороге домой я глотала слёзы за тёмными очками, отвернувшись к стеклу.
Когда он приехал домой спустя три часа, до самого вечера мы не разговаривали, только по делу. Я с детьми на площадке в нашем закрытом дворике гуляла сама, дождавшись, когда сядет солнце. Жутко хотелось курить и совсем не хотелось идти домой.
Матвей был мрачный, избегал смотреть мне в глаза, вёл себя отстранённо.
В душу мне заползло отчаяние. Я поняла, что он совсем не одобрил моего эпатажного монолога, считая не вполне адекватной, и мысленно уже собирала вещи. Квартиру свою мама пока не продала, хладнокровно рассуждала я, и это был плюс.
В конце концов, я сходила вечером в местный круглосуточный ларёк и купила себе сигареты.
Уложив спать детей после ужина, я устроилась одна на балконе на плетёном старом кресле из лозы и с наслаждением достала сигарету. Мои пальцы тряслись, когда я прикуривала.
Матвей мне помогал с детьми вечером, со стороны мы походили на супружескую пару, прожившую вместе три сотни лет — жизнь рядом и в то же время отдельно друг от друга — каждый на своей волне, как соседи.
Я знала, что меня ждёт неприятный разговор, и оттягивала его как могла. По теории вероятности после этого разговора мой шаткий мир мог рухнуть.
— Чего ты тут сидишь в темноте одна? — услышала я голос Матвея и вздрогнув, выронила сигарету на каменный пол.
— Отдыхаю, — глухо произнесла я.
Он остановился на мгновение, переварив увиденное — меня с сигаретой, и сел рядом на второй плетёный стул.
— Знаешь, я тут подумал…
У меня внутри ёкнуло, я немного прикрыла веки, чтобы собраться с духом и пережить его слова.
— … а давай на несколько дней забьём на всё, детей оставим папе и махнём куда-нибудь в Дубай?
Я потрясённо повернулась к нему и тут же меня осенила догадка — это будет прощальная поездка, типа — спасибо, родная, всё было очень хорошо.
— Не хочется что-то, — еле выдавила я и рубанула. — И вообще — говори то, что хочешь сказать, не нужно для этого ехать к чёрту на рога.
Он надолго замолчал, пристально оглядывая мой призрачный силуэт и ярко-алую точку сигареты. По моему лицу текли беззвучные слёзы, которые я уже не могла сдерживать горлом.
Балкон освещался сейчас только фонарями кобрами по периметру дома, и этот свет был неверным, но мне всё равно хотелось спрятаться под стул.
— Ладно, — вздохнул Матвей, встал, сделал шаг в моём направлении и сел на корточки, оказавшись на одном уровне со мной.
— Тоня, я хотел приготовить всё заранее, но сегодня понял, что ты очень переживаешь за меня, ревнуешь на пустом месте, потому что не доверяешь зеркалу. Ты самая красивая девушка, которую я встречал, и я хочу быть с тобой. Всегда. Вот.
Он вытащил из кармана какой-то предмет и протянул мне. Я на автомате подняла руку и чиркнула зажигалкой, осветив его тревожное лицо. Он увидел мои мокрые от слёз щёки и протянул вещь решительнее.
В руках у него была алая коробочка, перевязанная золотыми ленточками.
— Что это? — глупо спросила я.
— Тоня, открой, — настоял он, но тут зажигалка обожгла мой палец, и мы остались в кромешной темноте. Так показалось.
Матвей включил свет под потолком, и мне ситуация показалась какой-то ненастоящей, как будто я сплю и вижу сон. Даже запах дыма сигареты, тлеющей у меня между пальцев казался слишком сильным.
Я затушила её о пол и там и оставила, вернувшись к коробочке. Мне стало очень интересно, что бы они ни означала.
В ней оказалось кольцо с внушительным прозрачным камнем посередине, а вокруг него, образуя цветок, расположились камушки синие, помельче.
Я подняла лицо, чтобы увидеть волнение у Матвея.
— Тоня, прошу, ответь сейчас — ты выйдешь за меня замуж?
Он глубоко вздохнул, достал кольцо из коробочки и торжественно надел мне на безымянный палец. Оно подошло отлично, нескромно сверкая на тонком пальце. Я и не сомневалась, что это бриллиант в окружении сапфиров высокой чистоты.
У меня внутри было какое-то отупение, как у человека, не верящего в свою удачу.
— Конечно, я выйду за тебя, — услышала я свой насмешливый голос и удивилась хладнокровию той, кто так произнёс эту фразу.
Матвей вздохнул с облегчением.
— Мне казалось в последнее время, что ты ответишь «нет».
— Неправда, — покачала головой я. — Я просто боялась, что ты не уверен, нужна ли тебе семья. Что другие девушки, неважно кто, могут тебя увлечь.
— Не могут. Я тебя люблю. И хочу, чтобы ты была моей женой, а дети росли и знали, что мы с тобой семья и у нас одна фамилия.