— Поговорить. Можно?
— Ну, говори. Сигарету только дай. Есть у тебя?
— Есть, — протягиваю ей пачку.
Наталья прикуривает. Синхронно затягиваемся. Я ещё раз обдумываю, как правильно выразить свои мысли, чтобы она меня поняла.
— Мне трудно представить, что вы чувствуете, глядя на нас с Анаит, — захожу издалека, зато снова абсолютно искренне. — У меня претензии к отцу. К вам нет. Ваша злость обоснована. И если вы хотите, можно срываться на мне. Я переживу. Ана ещё маленькая. Она не поймёт. Ей плохо и тоскливо без мамы. Она неосознанно тянется к вам. Я это вижу. Пожалуйста… — затягиваюсь.
Дым попадает в глаза. От выступивших слёз, дорожка под ногами слегка расплывается.
— Отец сказал, после нашей со Стефой свадьбы Анаит останется в этом доме. У него больше прав на неё. Я не смогу пока ничего противопоставить. Мне важно, чтобы она была под присмотром. Чтобы не боялась.
— Анаит часто плачет ночами, да? — Наталья перебивает мой сумбур.
— Да.
Мы тянем никотин вместе. Сворачиваем за угол дома на задний двор.
— У меня не получается на неё злиться, — признаётся Наталья. — Да и на тебя тоже, — грустно смеётся женщина. — Наглый, дерзкий мальчишка, но если подумать… Как ты выражаешься? Это обоснованно? — киваю. — В прошлый раз злиться на тебя было легче. Приехал просить денег…
— Я бы не приехал, будь у меня выбор.
— Это я сейчас понимаю. Сегодня читала твоей сестре сказку, смотрела на её слезы, на то, как она тебя ждёт, и заново прокручивала в голове тот день. В твоих глазах было столько отчаяния, а во мне бушевали эмоции. Сурен… он мужчина. Вы вообще слепы к чужим переживаниям. Они часто кажутся вам поверхностными. На секунду представила на месте вас своих собственных детей. Что вот так они окажутся где-то с чужими людьми. Муж, конечно, не отдаст. Но… — она машет рукой. — Я не обещаю тебе большой любви, но понимаю твою просьбу и твоё беспокойство. Буду присматривать за Анаит. Её здесь не обидят.
— Это всё, что мне нужно. Я чертовски рад, что не ошибся в вас.
— Давай ещё покурим, пока Сурен не видит, — просит Наталья.
Затягиваемся и молча делаем ещё один круг по двору. Расходимся уже в холле дома. Я забираю воду и поднимаюсь к нашим комнатам. Ана спит. Ухожу сразу к себе. Струны внутри меня чуть отпустило. Теперь бы ещё объяснить Анаит, что некоторое время нам придётся пожить отдельно, но до этого разговора у меня ещё есть немного времени.
Назначат дату свадьбы, а там я отыщу правильные слова…
Глава 11
Саркис
Отработав парный заезд на треке, сажусь у тренерского вагончика. Снимаю куртку, футболку и прислоняюсь голой спиной к нагретой стене. Кайф. По венам гуляет адреналин и приятное послевкусие после прошедшей ночи.
Впервые с момента переезда к отцу я не ночевал в его доме не из-за работы. После дневной смены поехал сразу на квартиру, закончил комнату Анаит. Захар и Кирилл помогли перенести и расставить по местам мебель. Осталось купить обещанные занавески, и будет всё, как хотела сестрёнка.
Потом мы выпили по паре бутылок холодного пива, обсудив предстоящую спонсорскую гонку, на которую нас уже заявил Гордей. Парни уехали к своим девчонкам, а я всё же позвонил Тане и пригласил её к себе. Потому что порносны стали ярче, и ни разу невесело отрабатывать их в гордом одиночестве. Мысли мои в процессе с ней пару раз утекали в сторону Стефы, способствуя ярким оргазмам.
Ладно. Не пару. Но Тане об этом знать необязательно. Главное, было хорошо, а фантазировать о симпатичной девчонке, бросающей мне вызов одним только взглядом, не противозаконно.
— Судя по довольной роже, кто-то вчера раскодировался, — рядом садится Захар, тоже стягивая футболку и подставляя пресс солнцу.
— Есть такое. А ещё зарплата упала на карту, так что жизнь вроде налаживается. Одна мысль мне покоя не даёт.
— Сестрёнка?
— Да. Ты знаешь, вроде обо всём договорились. Я наблюдаю, как Анаит осваивается. Она начала больше общаться с Натальей в последние пару дней. Ест нормально. Наряжается в подаренные ей платья. А мне всё равно страшно её оставлять.
— У тебя просто из близких нет больше никого, Кис. И относишься ты к малышке как к дочери, — улыбается Захар, — поэтому параноишь. Мне кажется, это нормально. Я за Стасю тоже вечно переживаю, даже сейчас, когда мы в отношениях. А у нас и мама, и отец. А у вас, по факту, только вы друг у друга, ну и новоявленные сомнительные родственники, из которых нормальная, как я понимаю, только мачеха.
— Я всё ещё боюсь, что моё решение может оказаться неправильным, — признаюсь другу.