Вариантов не остаётся. Номер отца находится в самом низу списка, подписанный как «Ублюдок».
Набираю. Слушаю гудки и смотрю, как сестрёнка делает нам с ней чай. Нарезает остатки сыра, выкладывает слоями на ломтики батона, всё время сдувая с лица растрепавшиеся тёмные пружинки кудрявых волос.
— Да! — наконец раздаётся раздражённое в трубке.
— Это твой типа сын, — поясняю, совершенно уверенный в том, что мой номер у него никак не записан. — Надо поговорить.
— Саркис? — хрипло и удивлённо.
— У тебя есть ещё взрослые дети? — зло усмехаюсь в ответ. — Хотя, не удивлюсь.
Так. Стоп. Мне нужна его помощь. Выдыхаем, мать его! Выдыхаем!
— Точно ты, — посмеивается отец года. — Что случилось? Опять что-то с матерью?
— Ерунда. Она умерла месяц назад!
А-а-а!!! Сука! Тормозов у меня нет. Плохо.
Продолжаем дышать. Глаза только резать начинает.
Глубокий вдох. Выдох. Спокойно. Это всё ради сестры.
— Чёрт, — с сожалением, в которое я не верю. — Ты помнишь адрес? Он не изменился.
— Помню, — цежу сквозь зубы, уперевшись лбом в оконное стекло.
Пережитое тогда унижение забыть сложно.
— Завтра к шести приезжай. Поужинаем и поговорим.
— Окей, — отняв трубку от уха, скидываю звонок и продолжаю пялиться в окно.
— Кис, иди пить чай, — тихо зовёт сестра.
Ухожу сначала в ванную. Закрываюсь. Включаю воду. Упираю обе ладони в раковину и смотрю на себя в зеркало. Взгляд волчий, скулы заострились, волосы дыбом. Дикий, блядь! Иначе и не скажешь.
Умываюсь и выхожу к Анаит. Она жуёт бутерброд, болтая скрещенными в щиколотках ногами под столом.
Сажусь напротив. Залпом выпиваю сразу половину сладкого чая из чашки.
— Мы будем сегодня докрашивать стены? — спрашивает она.
— Конечно. Доедай, переодевайся и начнём.
Только сначала мне надо сделать ещё один звонок. Пока сестра допивает чай и доедает мой бутер, набираю напарника из автосервиса, в который недавно устроился. Договариваюсь подмениться. Я снова выйду в ночную, чтобы завтра к шести успеть доехать до отца. Ну а он отработает за меня день.
Допив чай, иду к соседке из квартиры напротив. Прошу снова присмотреть за Анаит. В благодарность выношу ей мусор и поливаю цветы на лестничной клетке.
Мы с малой докрашиваем стены в её спальне. Выходит довольно нежно, как она хотела. Здесь осталось совсем немного доделать, и можно возвращать мебель на свои места. Я обещал сестре новое покрывало на кровать и занавески, подходящие под цвета в комнате. С зарплаты надо будет купить и приниматься за гостиную. Её я хочу изменить полностью.
К восьми уезжаю на смену. Работы наваливается много. К текущим машинам привозят ещё три тачки с пометкой «срочно». И до утра я загружаю голову ими, гася в себе всё ещё бултыхающийся осадок от разговора с отцом. Главное, не сорваться завтра. Я не прощу себе, если Ану заберут в детский дом и тем более если отдадут в чужую семью. У неё есть своя. Я — её семья!
Отработав свои двенадцать часов, еду отсыпаться. На одном из светофоров дёргаю байк вперёд, выскакивая перед «шестёркой». Водила бьёт по тормозам и недовольно сигналит. Высовывается в окно, начинает орать, задерживая движение.
— Извини! — подняв визор шлема, ору в ответ. Ногами отталкиваясь от асфальта, откатываюсь назад.
Сплю наполовину. После прошлой ночной отоспаться не дали.
Сворачиваю, потом ещё раз. И добираюсь до нашего двора. Соседка на скамейке.
— Доброе утро, — киваю ей. — Как Ана? Нормально всё?
— Всё хорошо, Саркис. Она умничка. Я её к себе брала на вечер. Мы оладьи нажарили. Там, в холодильнике у вас найдёшь. Тебе оставили. И мёда немножко в пиалке. Только верни мне её потом.
— Спасибо, — искренне улыбаюсь ей.
Паркую мотоцикл и плетусь к себе, мечтая об этих самых оладушках и подушке.
Завожу будильник на три часа дня. Роняю своё тело на кровать, и свет гаснет до тех пор, пока не начинает орать мобильник.
— Выключи этот кошмар! — визжит Ана.
Не любит она Рамштайн. Сильно. Зато просыпаться под него зашибись.
Принимаю душ, съедаю оладьи с мёдом и шлёпаю босыми ногами к шкафу за свежей одеждой. Вытягиваю с полки летние белые джинсы и чёрную футболку с капюшоном.
— Так хорошо? — малая прибегает и крутится в платье с белым верхом и лёгкой тёмной юбкой в горошек. — А мы куда едем?
— Очень хорошо. Только надо волосы твои собрать. Неси расчёску и резинки. Сейчас что-то сообразим.
Заливаю торс спортивным дезодорантом и надеваю футболку. Анаит прибегает из гостиной с прозрачной сумочкой на молнии, в которой лежат все её заколки и бантики. Она у нас девочка-девочка. Любит наряжаться.