2
ПОД РАСКАТЫ ГРОМА
Ночью 9 мая 1421 г., через 2 месяца после отплытия флота Чжэн Хэ, над Запретным городом разразилась страшная буря.
«В эту же ночь вспыхнул пожар. Молния ударила в одну из башенок выстроенного императором нового дворца. Огонь замялся так быстро, и пламя заполыхало так ярко, что можно было подумать, будто разом зажгли 100 000 пропитанных маслом факелов. Пожар распространялся с огромной скоростью, и в скором времени стало казаться, что огнем охвачено все величественное здание. Впрочем, в значительной степени так оно и было. Выгорели все женские покои, расположенные за залом для аудиенций, и многие, многие другие. В общей сложности от огня пострадало более 250 различных построек, покоев, комнат и служб. В пламени погибло множество мужчин и женщин. Пожар продолжался всю ночь и все утро и его удалось потушить лишь к полудню, когда наступил час дневной молитвы»[23].
Горящие обломки дерева летели по воздуху во все стороны. От пылающих головешек и искр занимались все новые и новые покои и постройки внутри Запретного города. Загорелись зал Великой гармонии, зал Общей гармонии, зал Сохранения гармонии. Это были те самые великолепные здания и дворцы, где всего 3 месяца назад Чжу Ди принимал правителей и послов зарубежных государств. Даже императорский трон сгорел дотла — вместе с Тронным залом. «Пребывая в величайшей скорби от всего этого, император взошел в Храм Неба и долго и сосредоточенно молился, после чего молвил: «Владыка Неба разгневался на меня, сжег мой дворец, хотя я и не сделал ничего дурного. Я не оскорблял ни отца, ни матери и никогда не был тираном»[24].
В огне погибла любимая наложница императора. Чжу Ди был настолько опечален этой утратой, что даже не смог дать необходимые указания относительно ритуала ее погребения в Императорском мавзолее.
«Печаль до такой степени завладела императором, что он отказывался чем-либо руководить, даже похоронами своих близких и слуг. Велел лишь отпустить на волю лошадей покойной любимой госпожи. Они паслись на холме, где находилась императорская усыпальница. После похорон госпожи там собрали также многих ее служанок и евнухов и оставили им продовольствия на 5 лет в рассуждении, что, когда припасы закончатся, они, хорошенько все обдумав, предпочтут смерть у гробницы прекрасной хозяйки жизни в этом суетном мире»[25].
Китайские императоры искренне верили, что правят Китаем исключительно по воле Неба — получают от него, так сказать, своеобразный мандат на власть. Поэтому удар молнии, поразивший новый императорский дворец и вызвавший опустошительный пожар, не мог не вызвать у Чжу Ди тяжелого чувства. Он воспринял бедствие как знак того, что боги желают смены властителя на китайском троне. По этой причине Чжу Ди передал власть своему сыну Чжу Гаоши, правда, временно. «Скорбь и болезнь терзали императора все сильнее; поэтому с некоторых пор его сын стал приходить в Зал аудиенций и занимать его место»[26]. Пытаясь осознать глубинную суть обрушившегося на него бедствия, император обратился к народу со следующим эдиктом:
«Сердце наше полно тревоги, и мы не знаем, как ее унять. Нам кажется, что в последнее время мы с вами уделяли недостаточно внимания Небу и осуществляли ритуалы поклонения богам и духам с известной долей небрежения. Возможно также, что во время нашего правления имели место злоупотребления, нарушения закона и ошибки в ведении государственных дел. Очень может быть, что недостойные люди заняли ныне высокие посты, в то время как добрые и честные обыватели принуждены были страдать от их злоупотреблений и скрываться от неправедных обвинений. Возможно также, наказания ныне стали слишком суровыми и настигают все больше людей невинных, тогда как негодяи благоденствуют. Это ли, вопрошаю я вас, стало причиной обрушившегося на нас бедствия? Мы всечасно размышляем над тем, но ответа на этот вопрос — увы! — не находим. Говорю вам, люди, если вы совершили дурные деяния, то поторопитесь в них покаяться, дабы мы могли наказать виновных, очиститься перед Небом и вновь заслужить его расположение»[27].
Изданный императором эдикт вызвал целый шквал вполне предсказуемой критики и негативных комментариев со стороны мандаринов. В основном они нападали на грандиозные замыслы императора, которые считали неугодными Небу, поскольку Запретный город — их ядро и суть — был практически уничтожен пожаром. Постоянно подчеркивалось, что для его постройки были вырублены леса и рощи, а над его облицовкой и украшениями из мрамора и жада трудились десятки тысяч ремесленников, многие из которых умерли от непосильного труда. Не говоря уже о том, что по расширенному и углубленному в соответствии с реафиптом императора Великому каналу на север хлынуло зерно, кормившее южан, и отныне жители южных провинций были вынуждены есть коренья и траву. Кроме того, великий пожар совпал по времени со страшной эпидемией неизвестной болезни на юге. В общей сложности от голода и эпидемий в одной только провинции Фуцзянь (FuЛan) умерло до 174 000 человек Мертвых не успевали убирать; трупы лежали вдоль дороги и некому было отвозить их и предавать погребению. Эпидемия казалась еще одним знаком богов, выражавших свое неодобрение правящему императору. Провинции волновались.
23
Hafiz Abru,
27
Shang Chuan,