За обедом я вдруг обнаружил, что возле меня сидят Саль-яла, как Старший Помощник, и Натача. Наверное, она моя дежурная секретарша. Я уже не помнил… А кто был вчера?
После еды меня сморило и я уснул. Когда проснулся, было очень тихо. Свет в каюте был приглушен. Натачи рядом не было.
Я сел и привёл в порядок мысли. Немного походил, взбодрился и выглянул в коридор. Никого… Прошёл на вахту. Назирэ что-то рисовала в своей книге, подняла на меня взгляд и улыбнулась.
Ай, какая чудесная улыбка! Уголки её губ чуть приподнялись. Ну, какой мужчина мог бы удержаься, чтобы не обнять и не поцеловать такую женщину? Я так и сделал.
— Али! — Назира твёрдо отодвинула мою руку. — Во-первых, я на вахте. А во-вторых, тебе следует больше внимания сейчас уделять Натаче. И она сейчас твоя секретарша.
— Почему я должен ей уделять больше внимания? — спросил я. — С ней что-то не так?
— Ну-у-у! Не совсем… — уклончиво ответила моя восьмая жена. — Тебе больше следует быть с ней.
Идя по коридору к каюте Натачи, я обдумывал, что с Натачей не так. Мне она показалась усталой. Кажется, что она стала полнее… Натача пополнела! Уж не заболела ли она? Какое-то нарушение в обмене веществ? Во всяком случае, её бюст, кажется, стал ещё более привлекательным.
Натачу я застал в постели. "Горел" нарисованный камин на обоях каюты, светильники над кроватью освещали мою старшую жену, лежащую с книгой в руке. У неё был какой-то странный блуждающий взгляд, немного грустный и весёлый одновременно. Нет, кажется она не больна. Правда, когда я попытался её обнять, она мягко отстранилась. Так что же с ней?
— Ты что, всё ещё считаешь меня Алёшей? — насупился я.
Она ничего не ответила, только хмыкнула.
— Что читаешь? — я кивнул на книгу.
— Да, так… Философия.
— Чего это тебя потянуло?
— Философия — вершина абстракции. Почти как математика, или информатика. Хороший практик может многое почерпнуть из неё.
— Это же теория! — сказал я и поймал себя на том, что противоречу жене только из какого-то внутреннего упрямства, хотя догадывался, что она скажет, и знал, что моё мнение такое же.
— Нет ничего практичнее хорошей теории, — ответила Натача. Потом вдруг она спросила: — Слушай, а ты Али сейчас?
— Генетически модифицированный гибрид, — обиженно ответил я.
— Али! — она потрепала меня по голове, а потом прижалась щекой к моей щеке.
Я опять попытался прижать её к себе, и опять она отстранилась. Игра? Правда, обычно Натача играет немного грубовато.
Я вдруг решил устроить небольшой спектакль. Из ниши я вынул любимую Натачину гитару. Никогда не обращал внимания, что это за инструмент, потому что играть на ней не умел. Сейчас я заметил, что это семиструнная гитара.
— Ты что, решил поиграть? — Натача усмехнулась.
— Не думаю, что это сложнее, чем немецкий или испанский язык.
— А ты, хоть, умеешь?
— Не пробовал, но сейчас узнаю, — в том же полушутливом тоне отвечал я. — Это классическая русская гитара?
— Угу! — Натача смотрела на меня со скептичной улыбкой.
Я взял аккорд, потом другой. Удивительно, но пальцы сами занимали нужное положение. Я для начала попробовал что-то лёгкое, которое само лезло в голову.
— Где ж ты моя Мурка…
— Ну вот, приехали! — фыркнула Натача. — Гоп-стоп! Мы подошли из-за угла! Для классической гитары лучше ничего не нашлось?
— Ну почему же! — и я спел ей "Господа офицеры", потом, очевидно по созвучию, "Господа юнкера".
Когда я закончил, Натача молчала, а в её глазах стояли слёзы. Я вдруг почувствовал, что могу гораздо больше, и исполнил "Гори-гори, моя звезда", а потом, после небольшой паузы, "Я пред тобою стою очарован". Последний куплет я исполнил, став на колени. Натача, выскользнув из-под одеяла, присела на ковёр рядом со мной.
— Это волшебно! — она прижалась к моему плечу.
Я обнял жену за плечи и начал целовать лоб, щёки, губы. Её губы были необыкновенные, горячие и влажные. Они так контрастировали с внешне жестковатой, мускулистой Натачей. Моя рука прошлась по её груди, по животу и вдруг натолкнулась на преграду. Натача остановила мою руку своей.
— Не надо, Али!
— Что такое? Что случилось? Ты чем-то больна?
— Я? Больна? — она засмеялась. — Али! Какой ты смешной! — могла сказать и круче, но не сказала. — Я беременна, Али!
— О? Невероятно! — у меня перехватило дыхание. — Но, мы с тобой не были вместе почти месяц!
— Правильно!