Вайнона встала по стойке "смирно", её лицо пошло пятнами.
— Нет, сэ… Нет, господин.
О, Аллах! Неужели это сказала Вайнона? Натача прыснула, её игривое настроение ещё не прошло. Она даже не заметила, что в кают-компании повисла гробовая тишина.
— Инженер по связи! А разве Старший Помощник не ввела вас в курс дела?
Вайнона стояла молча. Она сейчас была бледной. Её левая рука комкала салфетку. Натача уже не смеялась. Она положила вилку на стол и спрятала дрожащую руку под скатертью. Я развернулся в её сторону.
— Старший Помощник! Вы объяснили Инженеру по связи, что конкретно ей нужно было сделать?
— Нет… гос… — Натача поперхнулась, произнесла что-то неразборчивое, вставая из-за стола.
— Не слышу! — вдруг рявкнул я.
— Нет, господин, — чётко произнесла моя первая жена. Она вся дрожала, как на морозе.
Я встал. Обычно на моё вставание никто не обращал внимания, но сейчас все вскочили и замерли, не шевелясь.
— Натача! Ты отстраняешься от выполнения обязанностей Старшего Помощника на неопределённый срок. Отныне обязанности Старшего Помощника будет выполнять… Роксана.
— Да, господин, — сдавленным голосом произнесла Натача.
— Да, господин! — Роксана, моя седьмая жена, кивнула своими чёрными кудрями. Она таращила на меня огромные перепуганные глаза и, кажется, готова была упасть в обморок.
— Натача!
— Да, господин?
— Введёшь Роксану в курс дела.
— Да, господин!
— Инженер по связи!
— Да, господин?…
— Сколько вам нужно времени для выполнения упомянутых работ? — я нарочито говорил канцеляризмами и абзацами из Устава.
— Как минимум, два часа, для получения самых общих сведений, господин.
Они уже произносили это слово свободно. Ещё немного тренировки…
— Через два часа доложите первые результаты Старшему Помощнику.
— Да, господин!
— Старший Помощник!
— Да, господин?…
— Проконтролируйте выполнение Инженером по связи полученного задания.
— Да, господин!
Возможно, что я перегнул палку. Вайнона и Натача никогда не подвергались такому унижению. Наверное, хватит. Я обратился к остальным.
— Я сейчас направляюсь к начальнику пограничного пункта, он же — комендант станции "Либра-1". Со мной пойдут Фазиль…
— Да, отец!
— Фархад!
— Да, отец!
— Дейла!
— Да, господин!
— Собираемся через десять минут у главного шлюза. Все свободны!
Я покидал кают-компанию со смешанным чувством. Мне было жаль моих милых девочек, но, похоже, они стали терять контроль над окружающим миром. За время полёта изнежились и избаловались. Встряска им была очень нужна. Я же всего лишь подправил маленькое нарушение в наших отношениях. Представьте, что рабочий решил бы, что ему не нужен директор. А я — больше, чем директор. И даже больше, чем султан. Я — Господин этого маленького мира, моей семьи. Меня заботит его благополучие, нынешнее и будущее. Меня заботит будущее моих сыновей и дочерей. Они ни сейчас, ни в будущем не должны ни в чём нуждаться, и я постоянно думаю об этом. Я всё время решаю эти задачи, и, пока жив, у них всё будет в порядке. Ох, как сердце заныло. Надеюсь, что такой разгон я устроил своим женщинам в первый и последний раз.
Комендант "Либры-1" был внушительный, грузный мужчина, с жидкими и светлыми до белизны волосами. Под глазами просматривались чётко очерченные мешки. На нём были брюки коричневато-… защитного цвета, как это принято говорить, почти такая же по цвету рубашка с короткими рукавами и галстук. Не понимаю, зачем ещё и галстук защитного цвета. Когда-то, у военных, это было целесообразно — чтобы в окопе не сильно выделяться. Правда, не знаю, они, что ли, в окопах в галстуках сидели?
Комендант встал со своего кресла и шагнул мне навстречу, вытянув правую руку:
— Альберт Костюк.
— Али Мухадди, — я пожал протянутую руку, после чего представил своих спутников и вручил подарки, всякую мелочь — золотые цепочки, перстень с большим бриллиантом и среди них — кинжал настоящей ручной работы мастеров Востока, с огромным изумрудом в торце рукоятки и двумя золотыми змейками вокруг эфеса.
Комендант любезно принял подарки, нисколько не смущаясь, чем подтвердил мои догадки, что потомки бывших уголовников вряд ли забыли обычаи своих предков. Правда, подарки он не спрятал, что вызвало у меня некоторые сомнения в своей правоте, он их аккуратно разложил на видном месте, придав всей композиции красивый вид. Мне стало даже приятно, что он с таким уважением отнёсся к этим вещам. Затем комендант погрузился опять в своё кресло, а мы все четверо сели на предложенный диванчик.