Мои мысли текли неспешно. Я размышлял, всё ли я правильно сделал вчера, позавчера… Почему-то вспомнились проповеди Зенобия. А всё ли я сделал, что угодно Всевышнему? А что я планировал на сегодня? Я собирался объявить Олега и Лейлу мужем и женой! О-о-о!…
Я вскочил на ноги и выбежал в коридор. Прямо за дверью столкнулся с Изабель.
— Ой! — отпрянула она. — Ты побрился? А я к тебе! Ты помнишь, что у нас сегодня?
— Ещё бы! Где Натача?
— У себя. Она уже сделала два десятка звонков…
Я не успел ещё развернуться, чтобы идти к Натачиной каюте, как она сама налетела на нас. Она бежала по коридору, никого не замечая вокруг, размахивала в воздухе растопыренными пальцами, как это обычно делают аль-канарцы, и говорила неизвестно с кем.
— Натача! — окликнул я её.
— А-а-а? О-о-о! Сейчас! Я перезвоню! Али! — старшая жена немного ошарашенно оглядела меня. — Я говорила с Аней Самойловой! Она предлагает делать банкет не у нас и не в ресторане, а у них!
— Почему?
— Ну как? Им заработок, а нам это обойдётся дешевле…
— А что говорит Григорий?
— При чём здесь Григорий? У них всё решает Аня!
— Почему?
— Потому что дом для Григория это тыл, а для Ани — фронт! Ещё я говорила с Фостером… Обряд стоит проводить в Соборе Единой Церкви. Это не будет ущемлять прав обеих сторон. Но там очередь на месяц вперёд расписана. Я им уже перезвонила…
— Натача, остановись! — крикнул я и затем чуть тише повторил: — Остановись! Если обряд можно провести только через месяц, то чего ты так торопишься?
— Ты же объявил, что сегодня…
— Правильно! — я обнял её за плечи. — Солнышко моё! Не гони пургу! Я правильно сказал? Сегодня я объявлю их, так сказать, по внутреннему протоколу. Через месяц мы их оформим по законодательству Аль-Канара. Пригласим всех, кого сочтём нужным.
— Так что, сегодня мы ничего не будем делать? — в глазах Натачи читалось глубокое разочарование. — А я думала…
— Золотко моё! Сегодня всё будет. Но это для нас.
— Погоди! Но я уже всех обзвонила! И Фостера, и Самойловых, и Вайнону с Фазилем…
Я думал недолго.
— Ну хорошо! Сегодня одна свадьба, а через месяц — другая! — я вдруг заметил, что Натача смотрит на кого-то за моей спиной.
— О чьей свадьбе идёт речь?
Я обернулся. Кошкина с нахмуренным лицом внимательно меня рассматривала. Я не сразу понял, что её так обеспокоило.
— Моя дочь выходит замуж! — сообщил я.
— Ты ничего не забыл? — заметила Натача. — Это и моя дочь тоже!
— Да какая разница? Кто с ней возился? Кто пелёнки ей стирал?
— Хочешь сказать, что это ты? — старшая жена упёрла руки в бока. — Это Хелена с ней возилась, это Саль-яла её баюкала, когда я с гриппом лежала! А потом она сколько лет хвостиком за Дейлой ходила…
— Лапочка моя! Я же не возражаю. И ты только что сама сказала, что с ней все возились. И я возился тоже. Это для всех праздник.
— А вот для Хелены ты праздник зажал! — Натача взяла меня за пуговицу на комбинезоне.
— Это не я зажал, а Вайнона! — я вспылил. Мне, почему-то, было больно это вспоминать. — Она никого не приглашала, Фазиль, оболтус, пошёл у неё на поводу, а я должен был праздник устраивать?
— Ладно-ладно! — вдруг быстро согласилась Натача. Она отпустила пуговицу и сложила ладошки на моей груди. — Али! Ты забыл про ещё один момент…
— Что я мог забыть?
— Если только ты Али, — Натача сказала это совсем тихо и сделала длинную паузу. — Так вот! Али должен был потребовать от жениха калым. И свадьбу должен устраивать жених. Или ты так дёшево ценишь свою дочь?
Я впал в ступор. Что-то пошло не так… Я почесал затылок.
— Солнышко! Ну как я могу обеднять семью своей дочки! Калым — пережиток прошлого.
— Ну-у-у, это как посмотреть… Калым свидетельствует о способности жениха содержать жену и семью. Ты сам сколько раз платил за невест? — Натача улыбнулась и провела ладонью по моей щеке. — А ты опять побрился?
— Изабель сказала, что ей так больше нравится, — я глянул на свою десятую жену.
— Только Изабель? Или кто-то ещё? — Натача бросила взгляд на Катю.
Я развернулся в сторону Кошкиной. Странно, меня ситуация совершенно не смущала.
— Катя! По-вашему мнению, мне так лучше или нет?
Она пожала плечами.
— Вам лучше у своих жён спросить.
— Да? Натача, а тебе разве не нравится?
Натача пробормотала что-то неопределённое, а я сразу перешёл к проблемам более важным.
Завтрак у нас сместился куда-то ближе к полднику. Мне непрерывно звонили, звонили кому-то мои вахтенные, дежурная секретарша, с кем-то говорили Натача, Дейла, Хелена. Хафиза кому-то тараторила на арабском рецепты приготовления разных блюд, вставляя отдельные русские фразы типа "сто грамм", "двести грамм". Потом опять следовало длинное описание технологии запекания продукта, которое завершалось русским "пальчики оближешь".