— А как поживают остальные?
— Кто? — с наигранным удивлением спросила Вика.
— Хелена и Изабель…
Вы думаете, что я садист и мне нравится ставить своих жён в такие ситуации? Нет! Они сами себя ставят.
Я глядел жене в глаза, а она не смогла ответить мне тем же. Её смуглое лицо стало пятнистым.
— Ты это видел?
— Да, уж! Кто тебя вызвал?
— Али, пожалуйста, не беспокойся! Уже всё в порядке!
— А конкретнее?
— Небольшое растяжение у Изабель, у обеих пара десятков синяков и ушибов.
— По-твоему, я могу их выпустить в город, чтобы народ судачил, откуда у моих жён синяки по всему телу?
— Их можно не выпускать…
— А тех, кто ничего не сделал для улаживания конфликта и даже раздувал его? Их надо пустить в город?!
Девика ничего не сказала и лишь молчала, нервно покусывая губы.
— Где они? — спросил я.
— У себя.
— Объяви сбор в Большом Зале.
Я не хочу пересказывать, как я вправлял мозги своим жёнам. Я говорил им, что не хочу их видеть, что они вообще ни о ком не думают, что их, как маленьких детей, нельзя оставлять одних и так далее. А в конце я объявил им, что они все на пятнадцать суток находятся под домашним арестом, и до конца месяца выезд в город им не светит. Я всё больше распалялся, в то время как мои жёны сохраняли гробовое молчание. Под конец я покинул зал, жалея, что не могу хлопнуть дверью, как это делалось в старину.
По дороге я заглянул в командную рубку. Там сидели Лейла и Марков и мило ворковали. Меня они не заметили, и я тихо удалился к себе в каюту, заперев дверь.
Минут через десять по телефону позвонила Девика. Я не ответил. Ещё через пять минут позвонила Роксана, и я тоже её проигнорировал. Когда после длительной паузы я подумал, что меня оставили в покое, раздался ещё один звонок. Звонила Натача.
— Я слушаю, — недовольным тоном ответил я.
— Али, можно с тобой поговорить? Я здесь…
Я молча разблокировал входную дверь. Ещё не было такой проблемы, которую мы с Натачей не решили бы.
Она вошла и уселась в кресло в углу комнату. Я сел на кровать и похлопал по покрывалу рядом с собой. Натача подошла и села возле меня. Я положил голову ей на колени и обхватил её бёдра руками.
— Наташа, душенька моя! — вдруг сказал я на чистом русском.
Она вздрогнула.
— Али! Что с тобой? — её рука легла мне на голову.
— Почему ты не остановила их? Мы же одна команда. Мы всегда прекрасно ладили. Если негодяи объединяются для своих грязных дел, то почему нормальные люди не могут?
Натача хмыкнула.
— Где-то я это уже слышала…
— Толстой, Лев Николаевич. "Война и мир".
Она посмотрела на меня.
— Это эффект твоего сна? Поручик Ржевский, куча анекдотов…
— Возможно. — Я поднялся. — Но это к делу не относится — ты не ответила мне. Почему…
— Али! Их столкновение должно было произойти. Всё же закончилось нормально?
— Ага! А "жало скорпиона"? Если бы Хелен не увернулась, что мы имели бы? В лучшем случае это была бы черепно-мозговая травма. Возможно — с сотрясением мозга. Ты это понимаешь?
Она вздохнула.
— Они сейчас уже всё поняли. Когда адреналин выветрился.
— Они помирились!?
— Ну, да! А что им оставалось делать?
— Вот черти! — сказал я. — Но я всё равно не пущу их в увал.
— Куда?!
— В увольне… То есть, я имел в виду, в город, то есть… Ну, ты меня поняла!..
Она усмехнулась и кивнула головой.
— Да! Самое главное! Из-за чего они подрались, всё-таки? — спросил я.
Глаза Натачи округлились и стали похожи на глаза несправедливо обиженного ребёнка. Она затянула паузу, и продолжать пришлось мне (я, всё же, не садист).
— Это всё из-за Вайноны?
Она прикусила губу и опустила глаза. Правду говорит русская поговорка: "с кем поведёшься, от того и наберёшься". Моя первая жена становится похожа на восточную женщину. Однако, странно, что она не пустила в ход самую правдоподобную отговорку, будто Изабель хотела наказать Хелену за то, что та соблазнила меня, так сказать, "вне расписания".
Пауза затянулась так, что в воздухе начало звенеть. Натача, наконец, кивнула головой. Я обхватил её за плечи и поцеловал в висок. Она вдруг заплакала. О, Аллах! Только не это! Натача никогда не плакала.
— Солнышко моё! Перестань! По-моему, ты просто выдумала эту проблему. Почему ты не сказала мне сразу? Я уже не знал, что и думать.
— Я хотела. Тогда, во время ПХД. А потом подумала, что раз не получилось, значит Бог против, — и она зашморгала носом так, что мне срочно пришлось вынимать очередной носовой платок.