— Сергей Павлович, ты разложил всё по полочкам, но трудно поверить в то, что вокруг нас есть ДРУГИЕ.
— Стас. Другие — это люди, которые обладаю чуть большими способностями, чем обычная толпа. Катя, моя жена и дети — этого больше чем достаточно. Да и я в их окружении тоже изменился. Увы, не владею мысленной речью и свойством увидеть поток крови в организме человека, как, например, мой сын. Или дочь, которая может безошибочно определить патологии в теле человека, который находится одетым в другой комнате. Это ты считаешь нормальным? Белый ещё много лет назад предупреждал меня, что с каждым годом будет рождаться всё больше и больше детей, владеющими аномальными способностями. Можешь мне поверить, что это и в самом деле так происходит. Есть статистика, которая даже принижает колличество таких детей. Что будет через ещё двадцать лет — можно только догадываться. И рождаются такие дети не просто так, поверь. Грядёт что-то, когда именно эти детки встанут на защиту нашей земли в один ряд, плечом к плечу. И никто не сможет с ними справиться, потому, что это новое поколение будет жить не для себя лично, а ради всех на земле.
— Красиво и пафосно, — улыбнулся Терентьев. — Но мы до этого светлого дня вряд ли доживём. Сергей, что случилось? Только честно. Я же видел тебя.
— Друг Виктора с супругой и женой Олега попали в автоаварию. Настя мне сказала, что вроде как тормоза у машины отказали. Супруга Виктора скончалась на месте, а он сам и Люда в больнице. Состояние критическое у обоих. Врачи только руками разводят. Главврач сказал моей супруге, что надежды почти нет. В больнице мои детишки провели диагностику, как они умеют, а когда вернулись домой — плакали оба. Это, наверное, впервые, когда я вообще узнал, что мои дети плачут. С детства никогда такого не было. А больше волнует Катька. Эта засранка оставила записку для жены, что уехала по делам. И телефон свой положила, придавив бумажку.
Терентьев осунулся. Он тоже был знаком и с Виктором, и его женой и с Людой, которую беззаветно любил Олег. Поджав губы, оборонил.
— Не верю я, что у человека, который всю жизнь за рулём, вот так внезапно во время движения отказывают тормоза у машины. Не верю и всё…
— Я тоже не верю, Стас. Да и Настя проговорилась, что всё очень странно с аварией.
— Палыч. Может что нужно? Ты только скажи, я….
Его слова перебил офицер, который был на связи с группой Свара. Протиснувшись в небольшой схрон, где рядом полулежали Ярый и Терентьев, протянул рацию своему начальнику.
Полковник пару минут слушал, а потом задал вопрос.
— Документально подтверждено?
Выслушав ответ, отдал рацию офицеру. Задумался и, словно говоря сам с собой, пробормотал.
— Поступил приказ из Москвы о сворачивании операции. Точнее нашего участия в ней. Недалеко от посёлка сел вертолёт, который должен будет забрать нашу группу в полном составе, даже водителей. Но вот что-то стрёмно мне садиться в чужой вертолёт, да ещё всей группой. Миш, — Терентьев поднял глаза на офицера, который оставался рядом с ним. — Дай оповещение всем, что бы снимались с позиций. Сбор у машины.
Офицер кивнул и поднял грустные глаза на полковника.
Терентьев вспылил.
— Ты так смотришь на меня, как будто сам не знаю, что двое сейчас под землёй. Их мы никак не сможем оповестить, а вот мне только что было сказано прямым текстом, что бы группа была в ПОЛНОМ составе. Получается, что иного варианта, как дождаться окончания операции, нет и в помине. Собирай парней, где сказал, я сам со всеми переговорю. Да, Юру Прожарова, что с группой Свара, не дёргай.
- -
Через несколько минут, как Терентьев покинул позицию, у Ярого завибрировал телефон. Он достал аппарат и посмотрел на текстовое сообщение. После чего, свистом подозвав к себе одного из боевиков братства, показал ему сообщение.
— Нам тоже только что такие же пришли, — сообщил боец, — но мы не сами по себе. Как ты скажешь, так и будет.
— Хорошо. Спасибо за верность долгу. Давайте собирать всех. Нужно переговорить.
Боевик выскольнул из схрона настолько бесшумно, что Сергей отдал дань подготовке этих людей, а ещё через десяток минут четверо бойцов братства и Гекс стояли вокруг Ярого и смотрели на своего начальника..
— Мне поступило распоряжение от Вашего руководителя, Всеволода, что он своей волей снимает всех бойцов и требует от меня как можно быстрее прибыть к центральному входу в школу. Я Вас неволить не могу — Вы, к сожалению, подчиняетесь мне лишь на время. Поэтому благодарю за службу и освобождаю Вашу четвёрку от своего присутствия. Спасибо, парни, что помогли. Я благодарен Вам за всё.