— Я не могу уйти.
Мама теребит уголок моего одеяла. Она слишком низко склонила голову, поэтому я не могу разглядеть выражение ее лица.
— Подумай о Молли. Мы не можем ее бросить. Пожалуйста, Джекс.
Молчание увеличивает пропасть между нами, пока у меня не появляется ощущение, будто я посреди пустыни. Ко мне подходит Джекс. Изо всех сил стараюсь не смотреть на него, но в конце концов поворачиваю голову и позволяю ему сжать мою руку. Меня озадачивает его забота. Джекс отворачивается и, не проронив ни слова, уходит. Так лучше, убеждаю я себя, однако боль не отпускает.
Мама встает, подходит к стене и рассматривает снимок моего мозга. Я затаиваю дыхание, когда она проводит пальцами по бороздкам между моими полушариями, обозначающим небольшие скопления крови.
— Я видела подобное раньше, — едва сдерживая эмоции, замечает она неестественно высоким голосом. — Я видела подобное миллионы раз, поэтому, может, расскажешь, что ты натворила?
Облизывая губы, раздумываю, как себя вести.
— Не понимаю, о чем ты. — Отрицание по-прежнему видится наилучшим вариантом.
Мама поворачивается ко мне. Она выглядит изможденной, словно всю ночь мерила шагами коридор. Вероятно, так и было. В мгновение ока оказавшись у изголовья кровати, мама сжимает простыню, в которую я укутана.
— Путешествия во времени — моя работа, Лара. Я видела данные обследований тех, кто пытался изменить свое прошлое. — Она указывает рукой на стену. — Вот такие. Я наблюдала, как те люди мучились, а затем умирали. Так, может, скажешь… — Ее глаза гневно сверкают, голос скрипит. — Стоило ли это того?
Когда мама садится рядом и хватает меня за плечи, я, опустив взгляд, качаю головой.
— Я не…
— Тебе так ненавистна наша жизнь с Джексом, что ты выдумала эту историю. Считаешь своего отца невинным младенцем. Вот только стоило ли ради этого жертвовать жизнью?
Я храню молчание, и мама встряхивает меня.
— Лара Монтгомери! Отвечай же!
Поднимаю глаза, и в груди так быстро разгорается гнев, что я еле сдерживаюсь, чтобы не поперхнуться. Стиснув зубы, я шепчу:
— Меня зовут Лара Крейн, и я не та, за кого ты меня принимаешь.
Глава 17
С ее лица сбегает краска. Мама опускается на стул рядом с кроватью. Она логично предположила, что я — ее Лара, которая стремится доказать всем и вся невиновность Джона Крейна. Теперь мне известно кое-что очень важное: Лара поделилась с мамой своими подозрениями о том, что Джекс подставил Джона Крейна.
Но рассказала ли мама Джексу, или это осталось между нами?
Если бы Джекс узнал, что я его раскусила, я могла бы умереть даже безо всякого кровоизлияния в мозг. Лучше не рисковать. Молли пропала, а я не хочу подвергать их с мамой лишней опасности. Даже простое признание того, что я из альтернативного прошлого или настоящего, поставит маму под удар, но тут уж ничего не поделаешь. А часть меня, значительная часть, желает причинить ей боль.
Все чего я хотела — это узнать ее поближе, но чем больше времени мы проводим вместе, тем сильнее я жалею, что мы встретились. В моих воспоминаниях она была лучше. А теперь я осталась наедине с болью, и даже папы нет рядом.
Мама облизывает губы, собираясь что-то сказать. Морально готовлюсь к тому, что услышу, и пытаюсь придумать ответ. Я не представляю, что делать. Не представляю, как оградить нас от ужасной правды, что последние десять лет мы жили с человеком, разрушившим нашу семью. Придется импровизировать.
— Джекс удочерил тебя. — Мамин голос дрожит. — Ты…
— Я имела в виду другое, и, по-моему, ты это понимаешь. Думаю, ты уже давно догадалась, разве нет?
Она прикасается к упавшим на мое лицо кудрям, сжимает губы, чтобы унять дрожь, но не произносит ни слова, вынуждая меня продолжить.
— Ты умерла, — шепчу я, опасаясь говорить громче. — Меня вырастил овдовевший отец. Он был для меня всем, однако ничего я так не хотела, как познакомиться с тобой, поэтому и воспользовалась шансом — исключительным шансом — спасти тебя.
Мама закрывает глаза, по ее щекам текут слезы.
— Ты была той девушкой в переулке, которая получила пулю и исчезла.
Я киваю. Может, нам все-таки удастся по-настоящему откровенно поговорить.
— Я еще несколько лет назад заметила, что ты на нее похожа. — Она глубоко вдыхает, ее грудь вздымается и опадает в такт очистительному дыханию. — Но за последние дни сходство усилилось. Твои кудри… — говорит она, перебирая пальцами мои локоны.
— Она расхотела на тебя походить.
— Нет! — надтреснутым голосом восклицает мама, и я вижу, как боль и обида вытравливаются на ее лице. — Ты винила во всем меня, но мне тоже было больно. Джон пытался меня убить. Мы остались без средств к существованию. Не я выбрала для нас эту жизнь, и мне она ненавистна не меньше, чем тебе…