Она встает, одергивает штаны и прикладывает ладонь к моему лбу. Папа не раз делал то же самое, когда я сидела дома на больничном, однако, в отличие от мамы, его лицо никогда не прорезали такие глубокие тревожные складки. Ее взгляд задумчив, и я представляю, какие мысли, должно быть, вертятся в ее голове. Молли вообще не должна была родиться. Она не должна была сойтись с Джексом. Неужели Джон Крейн действительно невиновен?
Мама наклоняется и целует меня, перебирая пальцами мои волосы. Я закрываю глаза и, к своему удивлению, чувствую лишь любовь. В этот момент все, что я сделала, уже не кажется напрасным. Даже если мои чувства неприемлемы, я не могу от них отмахнуться. Ведь все, чего я хотела — это иметь маму.
— Я все подготовлю. А ты отдыхай. Я вернусь. — Она направляется к двери.
— Мама? Я люблю тебя, — сжимая простыни в руках, говорю я.
Она кивает, и я замечаю, что у нее на глаза вновь наворачиваются слезы.
— Ты и не представляешь.
После ее ухода я закрываю глаза и несколько раз глубоко вдыхаю, а потом отбрасываю простыни и вырываю кислородные трубки из носа. Мамины планы прекрасны, однако я не могу лежать и бездействовать, когда мой отец сидит в тюрьме, а Молли пропала. Ее похитили по моей вине, и на случай, если я не выживу, надо действовать быстро.
Несколько минут уходит на то, чтобы приспособиться к ходьбе. Пошатываясь, подхожу к гардеробу, на дне которого нахожу свою сложенную одежду. Быстро одевшись, хватаю с верхней полки спортивную сумку с вышитой надписью «Клиническая больница штата Массачусетс», перекидываю ее через плечо и выглядываю в коридор.
Вижу лишь нескольких медсестер, которые, отвернувшись от меня, занимаются своими делами. Выскользнув из палаты, спешу к лестнице с указателем «Выход». Взявшись за ручку двери, ведущей на лестничную клетку, замечаю возле кафетерия знакомое лицо.
На лице Джекса отражается крайнее изумление, и он едва не роняет чашку кофе.
Закусив губу, отворачиваюсь, толчком распахиваю дверь и устремляюсь к ступенькам.
— Лара! — кричит Джекс мне вдогонку. Он оказывается на лестничной клетке, прежде чем защелкивается дверь. — Не надо, Лара!
Но я уже преодолела полпролета. Я бегу со всех ног вниз по лестнице, не смея остановиться и перевести дух, пока, сильно запыхавшись, не достигаю нижнего этажа. Сверху доносятся тяжелые шаги, отдающиеся металлическим гулом. Нельзя, чтобы меня поймали. Нельзя. Шмыгнув в больничный вестибюль, мчусь к стеклянным дверям. Люди замирают на месте и глазеют на меня.
— Остановите ее! — выкрикивает бегущий позади Джекс.
Приближаюсь к двум охранникам, блокирующим выход. Один из них пытается меня схватить, но я проскакиваю мимо и, упав на пол, проскальзываю вперед головой через открытую дверь.
Свежий утренний воздух наполняет легкие, пока я тяжело бегу по освещенному уличными фонарями тротуару вверх по склону к ожидающему такси. Распахнув пассажирскую дверь заднего сидения, бросаюсь на подушки. Убедившись, что ноги в машине, захлопываю дверь.
— Поехали!
Водитель, надо отдать ему должное, подчиняется. Он бросает на меня взгляд в зеркало заднего вида. Я замечаю усталые голубые глаза и щетину на подбородке, свидетельствующую о том, что таксист не брился по меньшей мере несколько дней.
— Не скажете, куда мы едем?
— В «ИМКА» на Броад-стрит.
Он вскидывает брови.
— А у вас достаточно денег? Путь-то неблизкий.
Вместо ответа показываю кредитку. Да, мне это по карману.
Глава 18
Под успокаивающие и расслабляющие звуки симфонического оркестра, заполняющие маленький салон такси, я наблюдаю, как мимо проносятся уличные фонари. Я налажала по-королевски, и предельно очевидным это стало вчера в торговом центре. Я умею признавать ошибки. Мне следовало послушать Рика и никогда не менять прошлое, но теперь мама жива, и у меня есть брат и сестра. Сестра, которой угрожает опасность. Однако, возможно, если я смогу доказать, кто ее выкрал, у нас получится вернуть ее целой и невредимой.
Возможно.
Все зависит от того, действительно ли в похищении Молли или его организации участвовал Джекс. Я молюсь, чтобы оказалось, что ее забрал именно он, поскольку в этом случае она, может быть, сейчас в безопасности. Если же это был незнакомец, я остаюсь ни с чем, и у меня совсем нет времени.
Кроме того, нельзя забывать и о моем отце, хотя мысли о нем разбивают мне сердце. Он бы потребовал, чтобы я отправилась за девочкой. Папа всегда ставил интересы других людей на первое место. Всегда.