— Да, и уже можешь прекратить так на меня смотреть. — Облизываю губы. — Я знаю, что это было опасно. Я знаю, что это было…
— Глупо, — заканчивает за меня Рик.
— Я хотела вернуть маму. — У меня начинают кривиться губы. — Но я не думала, что потеряю тебя и папу и обрету сестру и брата. — Отбрасываю назад прядь, упавшую на глаза.
Рик прищуривается.
— Изменить прошлое невозможно.
— Не для меня, — отрезаю я. — У нас уже был этот разговор. Ты просто этого не помнишь.
Он в задумчивости кусает губы.
— Ты же не ждешь, что я поверю…
— Ты — нет, но вот другой Рик… — Мой голос падает до шепота. — Он никогда бы не усомнился в моих словах.
— Это так странно. — Рик раздражен, и я вижу его таким, каким его видят другие люди, которые его не знают. Напряженным. Отстраненным. Мне больно от того, что он ведет себя так со мной. — Ты знаешь мою тайную сторону, которую не должна бы знать, но я вижу это в твоих глазах.
— Видишь что?
— Близость, — выпаливает Рик. — Ты знаешь меня, но это невозможно. Я никого так близко не подпускал. Никого. А ты смотришь на меня, будто я какой-то щеночек.
Рассмеявшись, я на мгновение отвожу взгляд.
— Ну, ты считаешь себя достаточно крутым, но стоит кому-то узнать тебя получше…
Рик наступает на меня.
— Никто не узнаёт меня лучше. В этом-то все и дело. Именно так мне и нравится.
Его лицо совсем рядом с моим, и постепенно с него пропадает выражение непримиримости.
— Врешь. Ты так говоришь, но это неправда. Как когда твой брат попал в тюрьму. Ты твердил, что тебе все равно, что это ерунда, но из-за ерунды люди не плачут, Рик.
Он поджимает губы.
— Не было такого.
— Ну да, конечно, — иронично отзываюсь я.
Рик уже не просто меня изучает, он сверлит меня взглядом, будто пытается заглянуть мне в душу.
— Твои лицо и волосы, все остальное в тебе ничуть не изменилось, — шепчет он. — Но глаза… Что-то в них есть неправильное. В них не та Лара, которая годами меня избегала.
У меня начинает лихорадочно стучать сердце в предвкушении его прикосновения. Если Рик не коснется меня, не знаю, как я смогу это вынести. Стою с закрытыми глазами и чувствую, как он проводит рукой по моим джинсам и поднимается выше, щупая рубашку.
— Эта одежда — она не твоя. — Рик качает головой. — Такое ощущение, что она тебе даже не подходит. Будто она…
— Фальшивка? — шепотом спрашиваю я. — Все во мне кажется фальшивым.
Рик пристально смотрит на меня.
— Ты и правда это сделала. Хотел бы я все помнить.
— Я бы тоже этого хотела. — Эти слова меня чуть не убивают.
— Если ты надеешься, что я брошусь тебя целовать… — начинает Рик и запинается. — Но часть меня желает этого, чтобы понять.
— Понять?
— Каково это будет. Если мы раньше были вместе, может…
— Рик? — шепчу я.
— Ты была моим единственным другом. Когда ты уехала, мне было тяжело. Я скучал по тебе. Потом брат попал в тюрьму, и я остался совершенно один. Меня все… бросили. Когда мы снова пересеклись в средних классах, я думал, ты мне что-нибудь скажешь. Поддержишь меня. А вместо этого ты прошла мимо, будто мы вообще ничего друг для друга не значили.
Рик качает головой и, отвернувшись, неотрывно смотрит на реку. До меня доносятся вопли и визг бегающих по газону детей, а щекочущий нос аромат жареных сосисок для хот-догов заставляет мой живот заурчать от голода. Я даже не помню, ела ли что-то на ланч.
Смаргиваю слезы.
— Мне жаль, что я была такой жестокой.
— Я понимаю, что ты тот же самый человек, но в действительности ты другая. Она меня никогда не привлекала, в отличие от тебя. — Рик ласково проводит ладонью по моей щеке, но тут же убирает руку. — Может, если бы ты не была с тем придурком.
Донован. Я и забыла о нем.
— Он не… — Я качаю головой. — Он не так уж и плох, если узнать его получше.
Мы молчим целую вечность.
— И что дальше? — спрашивает Рик.
— Не знаю. Кроме того, что я должна выяснить, кто упрятал папу за решетку, и вытащить его? Не знаю. Это не вернет потерянного времени, но я не могу позволить ему там остаться.
— И как именно ты собираешься все это провернуть?
Пожимаю плечами.
— Пойду к папе на свидание. Надо же с чего-то начать. Даже несмотря на то, что ничего уже здесь не будет, как надо, я должна помочь ему, прежде чем… — Я не собиралась выкладывать ему так много.
— Прежде чем что?
— Мой мозг полностью сольется с этой временной линией. — Делаю глубокий вдох. — Я вспоминаю вещи, которых не должна помнить. Начинаются головные боли вроде той, свидетелем которой ты стал вчера. Я знаю… это было опасно. Я не предполагала…
— Но все равно сделала? — Он прищуривается. — Ты когда-нибудь думаешь о последствиях?
— Иногда, — снова пожимаю я плечами.
Пытаюсь коснуться плеча Рика, но он отдергивает руку.
— Все это нервирует. Ты знаешь все эти вещи, которые тебе говорила какая-то другая версия меня, и смотришь так, будто чего-то от меня ждешь. Чего? Я что, снова обязан в тебя влюбиться? Потому что ты рассказала, что именно так все и должно быть?
— Нет. — Я едва умудряюсь выговорить это коротенькое слово. — Это ничего не значило бы. У тебя не было бы ни одного из моих воспоминаний — как мы частенько сидели на пляже, как ты повел меня в зоопарк, стараясь развеселить, и рычал вместе со львами. Это было бы… бессмысленно. Безо всех тех историй… — Передергиваю плечами.
Мое разбитое сердце обливается кровью, и я начинаю задыхаться, хватая воздух ртом. Все чувства обостряются. Трава кажется зеленее, воздух — холоднее, дыхание — еще более затрудненным. На мгновение закрываю глаза, а когда вновь их открываю, вижу глубокую жалость во взгляде Рика.
От этой жалости меня мутит. Во рту появляется металлический привкус.
— Я лучше пойду, — шепчу я. — Не понимаю, почему я посчитала это хорошей идеей.
— Погоди минутку, Лара.
Что-то в голосе Рика заставляет меня притормозить, и я останавливаюсь, но не оборачиваюсь. Не уверена, что смогу сегодня еще хоть раз посмотреть ему в глаза. Это просто невыносимо.
— Если тебе понадобится помощь, с твоим папой… Ну, дай мне знать. Что я точно помню, так это его доброту ко мне, так что дай мне знать.
Тяжело вздохнув, молча киваю. Пытаюсь поблагодарить, но ничего не получается. Так что я просто ухожу. Бреду к ближайшей автобусной остановке, но ноги будто закованы в кандалы, и у меня совершенно нет сил. Останавливаюсь на углу и жду такси.
Чувствую, как волоски на затылке встают дыбом, и, обернувшись, вижу двух мужчин. На них одинаковые кожаные плащи и солнечные очки, а у одного на шее татуировка золотого дракона. Кем бы они ни были, эти парни не сулят ничего хорошего, и, пока я наблюдаю, как они пересекают улицу, у меня в голове невольно всплывают слова из дневника. Если они никуда не свернут, то окажутся возле меня через пару секунд.
Ловлю такси и называю водителю свой адрес. Ура, я спаслась. Заднее сидение обдувает кондиционер, но все равно в салоне пахнет плесенью и грязными носками. Роюсь в кошельке в поисках наличных, но нахожу лишь кредитку. Она может пригодиться. Достаю карточку, и из кошелька выпадает какой-то предмет, который был скрыт под ней.
Ключ.
Глава 8
Дома я оказываюсь первой, и как безумная несусь на кухню. Наливаю два стакана молока, нахожу большую тарелку и наполняю ее печеньем и конфетами. Не знаю, что нравится Майку и Молли, но уверена, что ни один ребенок не сможет устоять перед сладкой взяткой. Ставлю тарелку на стол и кладу рядом несколько салфеток. Еще один рывок на кухню, и я замечаю утреннюю газету, которую так внимательно читал Джекс.
Разглаживаю заломы на бумаге и читаю заголовок на первой странице.
«КОНГРЕСС ГОЛОСУЕТ ПО ЗАКОНОПРОЕКТУ О ПУТЕШЕСТВИЯХ ВО ВРЕМЕНИ