— С каждым годом, — шепчу я, и воспоминания переносят меня в день рождения отца.
Я счищала остатки торта в мусорное ведро, где валялся нераспечатанный конверт. На нем красовалась золотая буква «М», то есть Монтгомери. Отец так его и не открыл, потому что знал, кто был отправителем — любовник моей мамы. Что он нам слал? Открытку? Деньги? Ведь его брат был повинен в смерти мамы, и все сошло ему с рук.
— Ты в порядке? — беспокоится Джекс.
— Да… Столько всего в голове не укладывается.
— Ты сможешь простить меня за все, что я натворил?
Сглатываю ком в горле.
Отчим безмолвно ждет.
— Это будет очень нелегко. — Он совсем падает духом. — Но ты вырастил меня. Как бы мне хотелось, чтобы ты поступил по-другому.
Его нижняя губа мелко подрагивает.
— И мне. Лара, делай все, что они скажут, тогда нас, может, и выпустят. И каждый получит второй шанс.
В этом я сомневаюсь, однако всей душой надеюсь.
Дверь в комнату распахивается, и входит Рекс. С последней нашей встречи его внешность претерпела некоторые изменения. Половину лица негодяя пересекает свежий на вид шрам.
Злобно фыркаю.
— Кто это тебя так разукрасил?
— Ты.
— Думаю, такое я бы не забыла, — нахмурившись, отзываюсь я, пусть даже есть вероятность, что память мне изменяет.
Рекс наклоняется с недоброй улыбкой, от которой у меня мороз по коже.
— Скоро вспомнишь. Это лишний раз подтверждает, что наши планы увенчались успехом. Именно тебя все эти годы искала Миранда. Какая ирония.
Никак не пойму, о чем это он. О маминой работе, что ли?
— Прости, дорогуша. Нет времени объяснять. Тебя ждет процедурная.
— Рекс! — Джекс таращится на брата с широко распахнутыми глазами. — Ты ведь говорил, что отпустишь ее, как только получишь то, что вам принадлежит.
— Планы поменялись. — Рекс дает знак своим головорезам; те хватают меня за руки, силой заставляя встать.
— Отпусти ее! — выкрикивает отчим.
Всю дорогу я сопротивляюсь и пинаюсь ногами.
— Пустите! — Я пытаюсь высвободить руки, бешено верчу головой. Делаю все, что в моих силах.
Несмотря на протесты, меня волокут по длинному коридору к стерильной комнате. В центре стоит высокое кожаное кресло, немного смахивающее на стоматологическое, но с отверстием в подголовнике. Меня швыряют на кресло и силой удерживают на месте, пристегивая к нему наручниками.
Я кричу, брыкаюсь и даже умудряюсь укусить одного за ухо.
— А-а-ай! — Он резко бьет меня в челюсть.
— Хватит!
Головорезы вытягиваются по струнке, и мне удается перевести дыхание. Это Патрисия Джеймс в своем синем дорогом костюме. Ее безукоризненная прическа уложена волосок к волоску. Прямо-таки идеальный образ сильного и энергичного политика из Вашингтона.
Она изучает меня. Никогда прежде не встречала такой явной бесцеремонности — с другой стороны, мне и похищенной быть не доводилось.
— Неужели ты забыла, что Молли у нас?
С трудом сглатываю. Отчасти так и есть.
— Что вам нужно? — стиснув зубы, цежу я.
— Орудие. Путешественник во времени. Человек, который добудет для меня все, что угодно, чтобы изменить эту жалкую страну к лучшему. И судя по больничным снимкам… — От ее ухмылки у меня по телу бегут мурашки. — Это ты.
Глубоко вздыхаю. Внутри меня всю трясет.
— Ты все равно можешь умереть, но только так ты сумеешь спасти Молли, Джекса и свою маму. Это понятно? — Она скрещивает на груди руки, точно учитель, который ждет, когда я сдам домашнее задание.
Под ее пронизывающим взглядом я киваю, но в голове скрипят шестеренки. Я должна найти другой выход.
— Вот и хорошо. Мы можем стать друзьями, если сделаешь, что я скажу.
— Тоже мне, друзья, — презрительно ухмыляюсь я.
— Пф-ф!
Вдруг от открывшегося взору зрелища у меня стынет кровь. Бандиты втаскивают в комнату маму и швыряют ее на пол. Один из отморозков хватает ее за шею, удерживая на месте.
— Я не стану этого делать с дочерью! Ни за что! — вопит она.
Устало прикрываю веки и откидываюсь назад. Я через столькое прошла, чтобы спасти маму, и вот, несмотря на все мои усилия, она снова в опасности. Возможно, такова судьба. Возможно, мне это неподвластно. Возможно, мне ее не спасти. Но я не верю в это, ни на секунду не верю. Маму можно спасти. И всех нас тоже. Мне бы только понять, как.
Надо вернуться к первоначальному плану и отправиться в тот момент, когда все началось. Если я застану Рекса на месте преступления и сдам его полиции, это будущее не случится.
Это мой единственный шанс.
— Ты видела результаты сканирования, — говорит Патрисия. — Только так ты, вероятно, ее спасешь. У тебя нет иного выбора. Или мне привести сюда Молли?
— Нет! — вскрикивает мама. — Не впутывай ее во все это. — Она поднимается на ноги и кладет ладонь мне на плечо. — Мне так жаль. Прости меня, Лара.
С трудом сглатываю ком в горле.
— Другого выхода нет. Давай.
Мамины глаза застилает пелена. Я ее очередной подопытный. Они хотят открыть в ком-то способность путешествовать во времени, и я самый подходящий кандидат. Вот только Патрисия даже не осознает, что я ее злейший враг, и если мой план сработает — я ее уничтожу.
— Будет больно, — предостерегает мама.
Открываю глаза и стараюсь не смотреть, как она наполняет шприц. Когда в основание моего черепа входит игла, закусываю губу.
Стоит маме вынуть шприц, как я начинаю хватать ртом воздух, мертвой хваткой вцепившись в подлокотники.
— Мам? — дрожащими губами шепчу я.
В руках у нее металлическая трубка, которую она заводит сквозь дыру в подголовнике. С моего места мало что разглядишь, и сердце в груди начинает бешено колотиться.
— Я люблю тебя, детка, — шепчет мама и целует меня в щеку. — Если все получится, ты должна спасти Молли. Ты должна найти выход.
Едва заметно киваю, чтобы сенатор ничего не заметила.
Трубка касается кожи — и в следующее мгновение по моему телу пробегает волна обжигающего жара и холода. Глаза застилает белая пелена, которая вдруг расцвечивается всеми цветами радуги.
Адская боль!
Выгибаюсь дугой, откидываю голову и кричу.
После пыток, которые, кажется, длятся целую жизнь, в голове возникает картинка — дверь в подъезд жилого дома. Мой палец завис над кнопкой домофона с номером 302с.
На табличке рядом значится «Джойс Мейерс».
Глава 23
Дверь в квартиру 302с открывает молоденькая светловолосая девушка с простой прической и ошеломляющими глазами. Вот она какая, Джойс Мейерс. Нервно шагаю внутрь и протягиваю ей сумку с деньгами.
Та изучает содержимое.
— Это все?
Скрестив руки на груди, начинаю расхаживать по комнате. Самым важным было добраться сюда, но меня пробирает озноб.
— Да. Как думаешь, хватит?
— Чтобы освободить твоего отца? Не знаю. А вот чтобы навести справки о «Перемотке» и сенаторе — определенно. Я все проверю и свяжусь с тобой при первой же возможности.
Она кладет руку мне на плечо, и я благодарно улыбаюсь. Едва мы доходим до входной двери, как раздается дверной звонок.
— Ждешь гостей? — интересуюсь я.
Она бросается к двери и глядит в глазок.
— Прячься, живо!
Хватаю сумку и срываюсь с места. Опрометью влетаю в бельевой шкаф, с трудом восстанавливая сбившееся дыхание.
До меня доносятся голоса, один я уже где-то слышала. Достаю из кармана телефон и включаю видеозапись. В щели между перекладинами двери мне видно Джойс. Открыв рот и широко распахнув глаза, она вскидывает руки вверх в попытке защититься. Бандит с татуированной шеей закрывает ей рот тряпкой. Джойс пытается вырваться, но вскоре обмякает в его руках.
Зажимаю рот ладонью, чтобы не закричать. Мужчина опускает Джойс на пол, и в поле моего зрения появляется новое лицо. Патрисия Джеймс.