Я не знаю, чего во мне больше в эту секунду: стыда, обиды или гнева. Застать супруга в отеле с любовницей было больно и унизительно, но предложение пройти раздеться, сделанное под скрип откручиваемой крышки бутылки виски, установило новый рекорд унижения в моей истории.
– Окей, – говорю, формируя в голове фрагменты некоего молниеносно рождающегося плана.
Надевать мокрую несвежую одежду вместо тёплой, сухой и благоухающей эдемскими цветами было до одури «приятно». Моя кожа пылала жаром разочарования, и тряпки сохли на мне, как на утюге.
Упаковавшись во все своё, вылетаю из квартиры, не имея ни сил, ни желания даже взглянуть на несостоявшегося любовника. Но у массивной двери лифта практически втыкаюсь в него носом.
Он смотрит в упор. И во взгляде даже не ирония – он ржет, потешается надо мной. Я чувствую, как раздуваются мои ноздри.
– «Окей» можно произнести по–разному. И если он похож на скулёж побитой собаки, то твоё ночное развлечение, скорее всего, собралось делать ноги! – скалится.
А я в ступоре. Мои внутренние приборы распознавания унизительных ситуаций зашкалило, поэтому, очевидно, мозг не способен выдать ни одного варианта ответных действий.
И Ансель, словно решившись мне помочь, кладёт ладонь на мою щёку, поглаживая её большим пальцем. Нежность этого жеста обжигает. Настолько, что моя рука сама собой взлетает, чтобы влепить пощёчину. Вышло даже звонче и душевнее, чем в прошлый раз.
Да–да, Ансель, я тебя помню, а вот ты, похоже, напрочь забыл несостоявшийся трофей на полке достижений начинающего ловеласа.
Мне везёт, и я заскакиваю в стоящий на остановке автобус, не имея понятия, в каком направлении он двигается. Можно было вызвать такси, но перспектива продолжить общение с человеком, протащившим меня по плахе унижения, повергала в ужас. Автобус, как показывало движение синей точки в моих Гугл картах, направлялся в Северный Ванкувер, то есть в противоположном направлении от моего дома, поэтому пришлось выйти десять остановок спустя – именно столько времени мне понадобилось, чтобы прийти в себя и задуматься о том, куда же я еду.
Выйдя из автобуса под проливной дождь, вдруг понимаю, насколько своевременный урок преподнесла мне жизнь: я слишком стара и неинтересна, слишком проржавела обидами, заплесневела, чтобы быть привлекательной для таких молодых парней, как Ансель. Мужчина в любом возрасте сексуален и интересен, а вот женщина…
Вопрос Адити об отправителе разоблачающего послания уже давно свил в моей голове гнездо, но именно в этот угнетающе безнадёжный момент своей жизни я набираюсь то ли смелости, то ли наглости, чтобы отправить на неизвестный номер:
Vikki : Привет.
Ответа, само собой не получаю.
Сижу на бордюре под раскидистым кедром и плачу. Хорошо, что дождь – я слишком мокрая, чтобы были заметны слёзы. И я не знаю, кто это был, наверное, Господь Бог, но он послал мне белое индийское такси с нежным женским именем Бонни. Бонни соскребло меня с асфальта, отогрело теплом и уютом, а главное, доставило прямиком домой.
Глава 24. Первые ответы
Мой супруг сидит за стойкой на высоком барном стуле и кошерно питает своё тело извечным йогуртом с хлопьями. Семнадцать лет прошло, а ничего не изменилось.
Кай принадлежит к числу тех людей, которые почти никогда не изменяют своим привычкам – независимо от возраста, обстоятельств и веяний эпохи они остаются им верны до самого своего конца. Когда–то давно, в пору нашей незаметно сбежавшей юности, он вот точно также уплетал свои йогурты, сидя за письменным столом и не отрывая глаз от голубого экрана своего компьютера.
Он работал много и с таким упоением отдавался процессу, что даже на еду не выделял отдельного времени – всё на ходу, а вернее, на рабочем месте. Его трудолюбие, почти одержимость делом, которому себя посвятил, казались мне тогда сексуальными. Но это только тогда, а впоследствии его вечная занятость очень быстро осточертела.
С тех пор Кай почти не поменялся, ну разве что только в мелочах: сладкие йогурты сменились органическими, а шоколадные шарики – цельнозерновыми хлопьями. Переродилось моё отношение к нему: увлеченность и почти раболепное обожание его тела и личности сменились привычкой… самое большее – привязанностью. Теперь же, после эпизода с его изменой, ко всему этому добавилось ещё и отвращение.
Я молча направляюсь к кофемолке и оглушаю кухню, чтобы супругу не вздумалось начинать со мной разговор. Однако, закончив свой тщательный помол на три недели вперёд, обнаруживаю, что кофе уже давно сварен и ждёт меня в моей чашке с обычной порцией молока.
Муж приготовил для меня кофе – так же, как и всегда, как обычно. Неожиданно. Я думала, теперь у нас будет иная стадия отношений, совсем другой, так сказать, формат, но Кай, похоже, придерживается традиционности.
Беру свою кружку – не пропадать же ему напрасно, но поблагодарить благоверного за привычную, ставную уже рутиной заботу язык не поворачивается.
– Привет, – начинает он наше утро, и я даже наталкиваюсь на его неловкую, слегка заметную улыбку. – Как ночь прошла?
– Отлично.
Конечно, отлично: я переехала из супружеской спальни не только постельным бельём, но и частью своего гардероба. Забрала бы всё, но игрушечный шкаф гостевой не позволил. Гениальная идея перетащить свои шмотки во вторую гостевую и обустроить там гардеробную тоже оказалась провальной – места не хватило.
Я не спрашиваю, как спалось ему, потому что мне глубоко наплевать.
– Вечером у меня важная встреча в Сиэтле, – снова подаёт голос.
– Окей, а меня это как касается?
– Буду благодарен, если уделишь немного времени и составишь компанию.
Мои брови взлетают, и муж решает добавить разъяснений:
– Встреча пройдёт на музыкальном вечере – там будет полно народу. Интересующий меня парень является на подобные мероприятия редко и всегда с женой – никогда от неё не отлипает, а мне он нужен хоть и ненадолго, но с глазу на глаз. Поэтому я прошу тебя помочь – отвлечёшь его жену минут на десять–пятнадцать.
– Хорошо, – соглашаюсь со вздохом. И вовсе не потому, что супругу требуется помощь в деловых вопросах, а по той причине… сама не знаю, по какой. – Авиарейсом полетим или на машине?
– На машине – не так быстро, но приятнее.
Ближе к вечеру я долго рисую более–менее приветливое лицо, сидя за своим собственным трюмо, любезно перемещённым супругом из нашей общей спальни. И именно в тот момент, когда моя рука подрисовывает заплаканный накануне глаз, экран смартфона загорается, оповещая о новом сообщении:
604816 XXXX : Здравствуй.
От этого «здравствуй» у меня стреляет в висках, поэтому я долго не могу сообразить, какой будет моя следующая реплика.
Vikki : Мы знакомы?
604816 XXXX : В некотором роде.
Vikki : Я обидела тебя?
604816 XXXX : Нет.
Vikki : Я вызываю неприязнь?
604816 XXXX : Вовсе нет. С чего такие мысли?
Vikki : Пытаюсь понять подоплёку оказанной услуги: ни один хороший друг подобного не сделает. Ты совершенно точно не тот… или не та, кто желает добра.
604816 XXXX : В твоих рассуждениях есть рациональность, но они далеки от истины.
Vikki : В чём она?
604816 XXXX : В знании.
Vikki : А смысл?
604816 XXXX : Смысл в том, что ты сможешь принимать адекватные существующему положению дел решения. Разве не глупо держаться за человека, который предал?