В редкие свободные минуты мы охотились, и в основном на фазанов. Фазанья охота на границе тогда велась очень активно. Мы много раз с Январевым, моим другом и помощником по политчасти (это когда я в мангруппе еще был), из Сарай-Комара ездили на охоту на озера, которые там были. Стреляли из охотничьих ружей. Но винтовки брали, как правило, с собой. Потому что был случай, когда нас с Январевым обстреляли в камышах, но промахнулись. Не знаю, то ли бандиты, то ли случайно местные жители-охотники.
Впоследствии времени на охоту стало уже меньше, но и в Термезе иногда доводилось охотиться. Там на Амударье есть небольшой островок, весь заросший камышами. На этом острове, где у нас всегда был пост, напротив одной из наших ближайших от Термеза застав, водилось много дичи. Когда мы бывали на нем, то нередко охотились. Там, в камышах, даже тигры водились (в то время тигры были еще в Средней Азии), и я даже однажды стрелял в тигра, за что меня сильно отругали. Тигр в камышах этих мог меня обойти и напасть, сбить с лошади и растерзать.
Недалеко от этого островка я однажды чуть не погиб — едва не утонул в Амударье.
Дело в том, что за этот остров шла борьба — афганцы считали, что это их остров, а мы считали, что наш, и где-то в верхах там на этот счет шли разговоры, но владели этим островом мы. Он был камнем преткновения — одним из самых конфликтных вопросов, а так все на границе с Афганистаном было спокойно. У нас были тогда хорошие отношения — это особый раздел, я мог бы кое-что рассказать, заслуживающее внимания. Я знал, что из-за острова обстановка не вполне здоровая, что надо с афганцами контактировать, и когда принял дела, старался налаживать эти контакты.
Ну и вот, как-то мы получили оперативные данные, что на этот островок против нашей заставы (расположенной километрах примерно в тридцати от Термеза на правом фланге) собирается сделать налет банда — уничтожить наш пост на острове и потом разгромить саму заставу, что напротив через Амударью (а в этом месте широкая река была).
Вызывает меня Диментман и говорит: «Есть данные, что банда собирается переправиться в одну из ближайших ночей на остров, разгромить наш пост и напасть на заставу». (А басмачи прекрасно знали — как ходить, куда ходить; хотя их и били крепко, они по-прежнему вели активную борьбу с пограничниками.)
Диментман сказал: «Товарищ Бельченко, я вас очень прошу — поезжайте на заставу, поскольку есть такие данные». Я говорю: «А когда ехать?» — «Да езжайте сегодня» (а там впереди что-то около недели было, исходя из этих оперативных данных, так что была возможность и обождать). — «Поезжайте, на острове побывайте, посмотрите, как там служба несется. Я дам задание — мы активизируем нашу агентуру. Но и вы тоже — звоните, докладывайте».
Я сел на лошадь — и на заставу. Приехал на заставу, потом переплыли на остров с начальником заставы (там, как я говорил, был пост — иногда семь, иногда восемь, в общем, до десяти человек). Побеседовали с ними — что у них нового, они завезли нас поближе к афганской границе — вроде тихо, спокойно, ничего нет. В общем, мы рассказали пограничникам о басмачах — они оказались народ опытный и обещали, что, если банда нападет на остров, будут держаться до последнего. И мне начальник заставы предложил поохотиться — а там, на острове, как я уже говорил, масса дичи была. Остров не такой большой, но сплошные высочайшие камыши — если ты на лошади едешь по дозорной тропе, которая там была, то тебя камыши покрывают с лошадью. Мы поохотились, переночевали там и вернулись назад.
Тут получаем дополнительные данные, что через два дня ночью банда собирается переправиться на остров. Я об этом доложил Диментману.
Он говорит: «Тогда вы вот что: возьмите баркас, я пришлю к вам еще несколько пограничников — тем более что тут у нас груз есть — мука и прочее для заставы. А в чем еще нуждаетесь на случай нападения?» — «Да хочу у вас попросить людей дополнительно». — «Людей мы дадим, я посмотрю еще человек десять — что-то обязательно дадим. Загрузим в этот баркас то, что надо, — завтра будет у вас» — по течению он быстро идет.
А на заставе лодка была — обычная, не моторная. Катер стоял в Термезе — точнее, не катер, а глиссер — катер с самолетным двигателем и пропеллером, как у самолета, ездил он очень быстро. Это на случай острой необходимости для командования, когда кого-то надо перебросить быстро. Нам же посылали обычный баркас — точнее, большой местный каюк с гребцами.
Дело было весной 1930 года, в пору горного снеготаяния. В это время река очень быстра и все несет вниз с огромной силой. Так что уже на второй день пришел этот баркас, разгрузили все, и начальник заставы спрашивает: «Так как мы поступим?» Я говорю: «Давайте сегодня вечером переправимся туда».