Сайхмар как раз закончил с установкой платформ. Их мы планировали использовать в качестве носилок. Он хотел меня пригласить высокопарным жестом. Но Инва велела отдыхать и ему. Пресекла сутулую усмешку. Возникло ощущение повисшего в воздухе полилога. Взаимопонимание, направленное на чувство сплочённости. Защиты.
Инва пробежалась в ботинках вокруг машины, набирая скорость. Я и Сайхмар заняли места. Машина тел двинулась.
Для лежанок мы приспособили довольно узкие полки без ограничителей. Во время путешествия в поезде мы на них спали. Сейчас наспех переделали. Максимально облегчили. Сайхмар сделал всё для того, чтобы тела испытывали как можно меньше нагрузки. Разумеется, он пожертвовал при этом комфортом механоидов. Я с ним в этом согласился.
Для меня и остальных операторов (исключая, возможно, только Онвара) отдых в таких сложных условиях вполне возможное дело. Остальным будет непросто спать. Предстоит не только избегать мелких движений во сне, но даже наоборот: балансировать, чтобы не свалиться. Тряска предстояла немаленькая.
Я лёг, стараясь расположиться ровно по центру. Соединился ликровым клапаном с телом, нёсшим меня. Устремил взгляд прямо перед собой. Я смотрел вверх. Там, наверху, не видно облаков. Я видел их всего несколько раз в жизни. Когда мы доставляли груз на север. Ближе ко льдам. Воздух там гораздо чище. В городах механоиды ходили без масок. Фильтры на домах – облегчённые.
В том краю, если поднять взгляд на небо, кажется, что оно совершенно чистое. Невооружённым глазом можно различить лишь небольшую рябь.
Здесь же тяжёлая каменная взвесь поглотила солнце. Звёзды. Луну. Если честно, то коснуться Хозяина Луны, волшебного повелителя самого большого механического существа на свете, представлялось единственным шансом как-то почувствовать ту простую истину, что Луна реальна. Луна – реальна. Я знал это потому, что видел её демона. При мне он шутил, пил кофе, при мне он умирал.
Он как-то добрался от Луны до мира. И как-то планировал попасть назад. Пробиться через эту пыль. Через каменный морок между миром и Луной. Как?
Машина набирала ход. Я прочувствовал то, как сложно оставаться на месте. Через ликру я ощущал настойчивость Инвы. Она хотела, чтобы мы оба уснули. Доверились машине. Я хотел этого. Ждал, как растворюсь во множестве ног, множестве грудных клеток. В зрении многих глаз. И пущу Инву внутрь собственного тела. Я устал больше, чем предполагал. Но что-то не давало мне забыться. Держало.
Машина тел – это хорошее устройство. Путешествие на собранном нами механизме я мог смело сравнить с поездкой на поезде – настолько монолитную конструкцию мы создали. Сайхмар рассказывал мне, что поезда смотрят те же сны, что и их пассажиры. Запоминают лучшие из них и хранят у себя. И когда кто-то, задумчиво глядя в окно и устроив руку в ликровой заводи, не может уснуть, они дарят такому пассажиру один из снов своей огромной библиотеки. Если бы машина тел просуществовала достаточно долго, она бы, возможно, обзавелась собственной.
По прибытии на место мы её разберём. Низкий Ветер ждёт свои трупы. После войны носителей редких ликровых признаков стало меньше. Их значение для городов возросло. Набор, что мы везли, позволял жить в Низком Ветре каждому механоиду. Без ограничений. Это необходимое условие свободы передвижения в новом мире. Эти трупы неживыми руками распахивали ворота для каждого жителя мира. Стирали границы.
Я задумался о войне. Она уничтожила весь старый мир и закончилась терраформированием. Это всё, что я знал о ней. Всё, что мне сказали в работном доме. Я понимаю, что мои учителя знали не больше. Мы не знали, против кого сражались. Не знали даже, победили или проиграли в ней. За что мы воевали. Я понимал только, да и то не до конца, что мы потеряли в её жерле. Мы потеряли в ней прошлое. То, где существовали великие железные дороги – хребет мира. То, где каменная завеса не отделяла нас от звёзд.
Упершись взглядом в коричневый каменный купол неба, я осознал, что меня что-то очень сильно беспокоит и я никак не могу отделаться от этой тревоги.
Возможно, дело в Луне. Но скорее – в странной непоследовательности происходящего. А если ещё точнее – его логики. У этого всего одна и та же логика. Она звучала тихой раздражающей нотой. Я не мог её озвучить. Понимал, как каждый понимает собственную тень. Интуитивное знание, стоявшее у меня за плечами. Его нельзя выразить. Поймать за руку. Рябило. Как каменная крошка там, в небесах.