Когда тюремный цирюльник, обломив все свои бритвы о бронзовую бороду вновь поступившего заключенного, побежал докладывать об этом чрезвычайном событии начальству, Линкольн с той же легкостью, с которой ему удалось незаметно уйти со своего пьедестала, покинул и зловещее здание тюремного замка. Пока его разыскивали по всем закоулкам тюрьмы, Линкольн, весь во власти тяжелых дум, уже находился в поезде, следовавшем в Вашингтон. Ему надо было поговорить с президентом о судьбах демократии в Соединенных Штатах, побывать в конгрессе и убедиться, действительно ли это высокое собрание не отдает себе отчета, куда ведет страну нынешняя политика.
Но президент был занят посылкой оккупационных войск в одну из малых стран, которая, конечно, об этом не просила, и ему некогда было принимать какого-то чудака, который выдавал себя за покойного и глубоко им чтимого (ах, как легко чтить покойников!) Авраама Линкольна. А обе палаты конгресса день и ночь поглощены были распределением ассигнований и заказов между разными бандами монополий.
Занималась поздняя вечерняя заря четвертого и последнего дня нашей печальной истории, когда усталый и осунувшийся Авраам Линкольн вышел из поезда на перрон южной степной железнодорожной станции. Издали доносились звуки духового оркестра. В городе шли выборы шерифа. Линкольн удивился: не видно негров. Полгорода – негры, и ни одного на улице в этот торжественный день. Впрочем, вскоре Линкольн увидел молодого негра в военной форме, с серебряной медалью на груди. Под руку с ним шла молодая негритянка. У входа в избирательное помещение их остановили несколько белых.
– Вы, вероятно, заблудились, курчавые голубки: здесь избирательное помещение.
– Значит, мы попали как раз туда, куда направлялись, сэр, – ответил негр.
Вмешался другой белый:
– Негр, негр, почему ты такой нахал?
– Томми, уйдем, – сказала молодая негритянка своему спутнику. – Я тебе говорила, что из этой затеи ничего не выйдет. Мы только напрасно наряжались.
Но Томми лишь крепче прижал локтем ее руку и спокойно промолвил:
– Мы пришли выбирать шерифа, сэр. Это – наше законное право, сэр.
Второй белый процедил сквозь зубы с прежней издевательской укоризной:
– Ах, негр, негр, ты мне делаешь больно!
И загородил своей тучной фигурой вход в помещение.
Но Томми попытался обойти его.
– А ну, куда прешь, черномазая образина?!
– Мы пришли выбирать шерифа, сэр! Это – наше законное право, сэр!
– Поворачивай отсюда со своей шлюхой, пока цел!
– Вы не должны так говорить, сэр. Это моя жена, и она вполне достойная женщина. И мы пришли выбирать шерифа, сэр!
– Томми, миленький! Ну, уйдем же, пока не поздно!.. Разве ты не видишь, они ведь собираются затеять с тобой драку.
– Я американский гражданин, сэр! – упорствовал негр. От волнения у него срывался голос и дрожали руки. – Я ветеран войны, сэр. Я дважды ранен; под Канном и в Арденском лесу, сэр. Никто не имеет права лишать меня моих законных прав, сэр!..
– Нет, вы посмотрите только, что за нахальный негр! – возмутился тучный белый и что есть силы ударил негра по лицу.
– Томми! Только не отвечай этому джентльмену, только не отвечай!
– Ты просишь у меня невозможного, моя бедная Лиззи! – печально ответил Томми.
Он со всего размаху ударил толстяка, и тот мягко рухнул в дорожную пыль, как мешок, туго набитый тряпками.
– Эй, ребята! – заорали остальные белые счастливыми голосами, – Сюда! На нас негр напал!..
Это нельзя было назвать дракой; человек двадцать навалились на одного. Он пробовал отбиваться. Он яростно работал кулаками, упершись спиной в стену разукрашенного американскими флагами дома, в котором помещался избирательный участок. Это никак нельзя было назвать дракой. Это было избиение, убийство.
– Джентльмены! – кричал Линкольн, бегом приближаясь к месту свалки. – Граждане Соединенных Штатов, вы неправы! Этот человек не причинил вам ничего дурного!
– А ну, катись отсюда, старый дуралей!
– Я не могу видеть, как бьют человека за то, что он хотел использовать свои законные права, – сказал Линкольн.
– Ну и закрой в таком случае свои подслеповатые глазки!
– Мой покойный отец учил меня по-другому действовать в таких случаях, – сказал Линкольн.
– Смотрите, смотрите, помереть можно! Эта старая развалина засучивает рукава! Он, кажется, собирается вмешаться в драку! Ха-ха-ха!
– Сбейте с него этот дурацкий цилиндр! Хо-хо-хо!
– А ну, стукните-ка его еще разок! Ему много не надо! Хо-хо-хо! Ха-ха-ха!.. Ой, уморил! Ну откуда сейчас берутся такие старикашки!