Ответственную просьбу товарища Идина выпало на долю выполнить телефонистке тов. Самовской. Самовская вызвала гараж и, как полагается, соединила обе «высокие» разговаривающие стороны транзитными шнурами и, как полагается же, через две минуты включилась, чтобы проверить, идет ли разговор.
Товарища Идина это ужасно огорчило. Как человек откровенный, он ей тут же прохрипел в трубку, что она хулиганка и что ну ее к чёртовой матери, если она не умеет работать. Как ей надо работать, тов. Идин не разъяснил, но ясно было, что не так.
Что нас больше всего огорчает в этой истории, это то, что тов. Самовская, не понимая, очевидно, с каким ответственным работником она разговаривает, решила защищать свое достоинство гражданки Советского союза. Она попросила не ругать ее при исполнении служебных обязанностей, а если она плохой работник, то пусть он распорядится снять ее с работы.
В ответ на этот недисциплинированный выпад тов. Идин горько расхохотался, после чего «обложил» тов. Самовскую трехэтажным матом и тщательно обругал ее всякими дополнительными выражениями.
Вот тут-то и начинается наше дилетантское медицинское исследование. Нет спору, у тов. Идина налицо функциональное расстройство нервной системы, так называемая Неврастения. Это видно по повышенному тону его разговора и по его незаурядной раздражительности. Нам кажется, что эта неврастения все же того специфического вида, которую мы осмелились бы назвать помпадурской, бюрократической неврастенией.
Страдающий этим видом неврастении раздражительность свою проявляет обыкновенно в отношении лиц ниже его стоящих и, по его мнению, смиренно переносящих хулу из уст высшего начальства. Мы считаем, что необходимо на месте, в г. Чернигове, проверить, были ли со стороны больного, тов. Идина, случаи, когда он набрасывался с матерной бранью на лиц, выше его стоящих, как то: на председателя областного исполкома, инструкторов ЦИК и тому подобное. Если да, то тов. Идин страдает хроническим хамством в тяжелой форме и нуждается в соответствующем лечении. Но скорее всего тов. Идин, хоть и нервный человек, но и беседе со своим начальством проявляет редкую выдержку и позволяет себе матерщинничать только в отношении так называемых рядовых работников.
И тогда мы можем с прискорбием констатировать, что налицо у тов. Идина та самая форма неврастении, которую мы осмелились уже выше назвать бюрократической и которая ведет свое происхождение с тех незапамятных времен, как появились на Руси первые чиновники.
Нам известно, что оскорбленная тов. Самовская доложила о безобразном поведении тов. Идина директору Центрального телеграфа тов. Михайленко. А тов. Мяхайленко в свою очередь доложил об этом начальнику областного управления связи тов. Кушнареву. Нам известно, что 16 июля тов. Кушнарев имел по этому поводу беседу с пострадавшей телефонисткой. И вот нам сейчас интересно знать, в каком положении находится сейчас рапорт тов. Самовской. Нам хочется верить, что начальники тов. Самовской с большевистской твердостью, с напористостью и убежденностью подлинно советских руководителей приняли все меры для того, чтобы защитить оскорбленную честь их сотрудницы-стахановки. Ибо это их обязанность, их святой долг.
Нам хочется верить, что отвратительное поведение тов. Идина, недопустимое для каждого советского гражданина и трижды недопустимое для человека, возглавляющего облисполком, нашло свою судебную и партийную оценку.
Мы будем с интересом ждать, что предпримут по данному факту областные, партийные и советские организации, какую позицию займут прокурор и областной суд.
К сожалению, тов. Самовская не спросила у нас, как ей вести себя в случае, если кто-либо выставит кандидатуру тов. Идина на исторический съезд Советов, который будет принимать великую сталинскую Конституцию. Это очень жаль, потому что мы в таком случае порекомендовали бы ей заявить против этой кандидатуры самый решительный и безоговорочный отвод.
Армавирские ночи
Снится товарищу Лифшицу сон. Ему снится, будто в его кабинет входят трое приезжих из Ростова на Дону. Они садятся за его обширный письменный; стол, раскрывают портфели, вытаскивают оттуда бумаги и приступают к опросу.
Товарищ Лифшиц видит, что это из Партийного контроля. Только не та комиссия, которая приезжала летом, а другая.