Татти был именно таким, как я его помнила с тех пор, когда проходила собеседование у доброго старичка профессора. Темные маленькие комнаты с низкими потолками, скорее похожие на американские фермерские домики девятнадцатого столетия, чем на итальянскую виллу, картотека такая же, как во всех библиотеках. Но комнаты были полны людьми, державшимися совершенно не присущим библиотечным работникам образом: мужчины в рубашках с короткими рукавами разговаривали серьезно, серьезно курили и даже смеялись и шутили серьезно. Атмосфера произвела на меня удручающее впечатление, и у меня было ощущение, что я ворвалась в какое-то особое место, где мне не следовало быть, – мостик корабля во время шторма, кабина самолета, у которого только что отказал двигатель, командный пункт во время сражения, базовый лагерь во время штурма Эвереста. Или, может быть, просто вечеринка с коктейлем, на которую меня не приглашали. Но Марго – мой духовный двойник чувствовала себя как дома.
Единственная помимо нас женщина в комнате была миссис Стекли, жена директора, которая сунула мне в руки понос с сандвичами и попросила обнести гостей, а потом вернуть поднос на кухню.
Я разносила уже третий понос с сандвичами, когда Марго взяла его у меня из рук и отдала молодому человеку, похожему на аспиранта, каких я видела во время завтрака в пансионе, и велела ему обнести гостей, а потом отнести поднос на кухню, что он и сделал.
Марго была настолько в центре всего, настолько в курсе всего, все были в таком восторге от нее, что рядом с ней невозможно было чувствовать себя одиноко. Но я обнаружила, что стою в сторонке, как будто жду, что мне сейчас дадут задание. Я думаю, я надеялась встать в очередь к какому-то окошку, где волонтеры могли записаться и получить задание, которое надо выполнить. Но никакой очереди не было, никакого окошка, ничего не оставалось, как стоять в сторонке и прислушиваться к разговорам, что я обычно и делала во время вечеринок с коктейлем. Вокруг в основном говорили о чем-то личном: кто смог прийти, а кто нет, кто живет непосредственно в Татти, а кто остановился в Фьезоле, кто был вынужден заботиться о себе сам.
Около полудня дверь с надписью «Не входить» открылась и появился сам профессор Стекли. Он полчаса говорил о сложностях координации усилий итальянского правительства по оказанию помощи американцам. По окончании речи он улыбнулся мне, коротко поговорил со мной и затем опять исчез. Меня не забыли. На самом деле, мне дали важное задание: я должна была переводить во время встречи профессора с Юджином Чапином из гарвардской библиотеки Хоктона, который приезжал из Бостона в тот вечер. Это не совсем то, чего я ожидала, но и это было неплохо: теперь я моряк на корабле, член команды, солдат армии, участник группы поддержки, один из мальчиков на побегушках. Но меньше всего я чувствовала себя приглашенным гостем на этой вечеринке.
Вторую половину дня я провела бродя по городу, стараясь представить, как все выглядело во время наводнения. В отдельных местах в узких улочках вода поднималась на тридцать футов, двигаясь со скоростью сорок миль в час. Это трудно даже вообразить. Большинство улиц уже приведены в порядок, но в квартале Санта Кроче, расположенном в низине, еще нельзя передвигаться без сапог. Бульдозеры прокладывали себе путь через ужасные завалы, и куда бы я ни пошла, повсюду владельцы магазинов лопатами выгребали грязь на улицу, а там ее подбирали грузовики, отвозили сбрасывали обратно в Арно. Я считала, что это довольно глупо, поскольку приведет к обмелению русла реки. (Спустя несколько дней эта практика была приостановлена).
Временные генераторы обеспечивали город электричеством, насколько могли, чего было явно недостаточно, и питьевую воду приходилось доставлять в автоцистернах. Бары и рестораны в центре были закрыты, работал только один ресторан на вокзале.
Я видела то, ради чего приехала, и стану частью того, частью чего хотела быть, – правительственная машина заберет нас утром в пансионе, – но я не могла не видеть разницы между собой и Марго, красивой, уверенной, успешной. Я не могла представить Марго бродящей по городу в поисках недорогого пансиона, потому что ей не по карману пансион Медичи в Фьезоле. Я не могла представить, чтобы Марго волновало, какое Впечатление она произведет на особого гостя из библиотеки Хоктона, и не могла представить, чтобы Марго присела пописать в кустах на площади Д'Азельо, а вот мне пришлось это сделать, так как поблизости не оказалось другого туалета, кроме вокзального, – а до него было слишком далеко.