В ту ночь нас проводили в разные спальни. La nonna очень четко дала мне понять, где находится моя спальня. Я не имела ни малейшего представления, где спальня Сандро, но предполагала, что он знает, как меня найти. Это была уютная комната, особую атмосферу которой придавали застекленные створчатые двери, выходящие на балкон. Двери, конечно лее, были закрыты, и сквозь шторы ничего не было видно, так что я не знала, смотрят ли окна моей комнаты на горы или на долину. Я вспомнила о Рут и Иоланде, с которыми ехала в поезде из Люксембурга, и подумала: «Интересно, их приключения закончились так же хорошо, как и мои?»
В комнате было холодно, но было толстое piumino – стеганое одеяло. Я полностью разделась, залезла под него и в предвкушении тайного свидания вскоре разгорячилась, как поджаренный ломтик: хлеба. Я вся разрумянилась, сгорая от страсти, и пыхтела, думая о предстоящем наслаждении, когда услышала, как Сандро легонько постучал в дверь. Я широко распахнула дверь – в чем была, то есть абсолютно голая, но это оказался не Сандро, a la nonna, в толстом шерстяном халате.
Она оглядела меня с ног до головы:
– Тебе следовало надеть ночную рубашку, – сказала она. – Слишком холодно, чтобы спать nuda come un verme – «Голой как червяк». (Я никогда раньше не слышала такого выражения.) Я принесу тебе одну из своих рубашек. Полезай обратно в постель.
Я забралась в постель и натянула на себя одеяло.
– Под одеялом хорошо и тепло, – сказала я. – Это очень красивое piumino. – Я провела по одеялу рукой.
– Хочу поговорить с тобой, – сказала она.
– Может быть, утром?
– Нет, сейчас самое время. Кто знает, что будет утром? О некоторых вещах лучше разговаривать ночью.
– Si.
– Моему сыну не везло на женщин, – сказала она, отодвигая одеяло, чтобы освободить себе место на краю постели. – С самого начала. Сперва эта американская актриса, которая увезла его в Рим и потом бросила на улице. Бедному мальчику было тогда всего двенадцать лет. И синьора Колонна! О Dio! Синьора Колонна, Изабелла – была женой Сандро. И потом многие другие. Он слишком добрый. У него большое сердце. Они все пользуются его добрым характером.
Мне нечего было ответить на это.
– Когда впервые за всю свою жизнь он не приехал домой на Рождество (даже когда он жил с синьорой Колонной, он всегда приезжал на Рождество домой), я поняла, что появилась еще одна женщина. И я спросила его по телефону: «Кто она такая?» – «Мама, на этот раз все по-другому, – сказал он мне. – Это совершенно другое». – «Будь осторожен, – предупредила я. – Будь внимателен. Не потеряйся в горах».
Я была крайне поражена такому представлению о Сандро как о жертве коварных женщин. И тому, что меня тоже причислили к их числу. Но в конце концов она его мать. Может быть, все матери испытывают подобные чувства по отношению к женщинам, с которыми их сыновья имеют дело.
– У тебя есть книга, – произнесла она тем же тоном. – Могу я на нее взглянуть?
– Книга?
– Да. Книга стихов. С гравюрами. Ты всегда держишь ее при себе.
Она включила свет около кровати.
Я не знала, что делать. Может просто солгать? Сказать, что у меня нет никакой книги? Но, по всей видимости, Сандро ей рассказал, и она знала, что книга существует. Она лежала в моей сумке на стуле. (Это правда, что книга всегда была при мне.)
– Вы правда хотите ее посмотреть?
– Конечно. Где она?
Я показала на стул. Она взяла книгу, снова села на кровать. Она подержала ее на расстоянии вытянутой руки под светом, затем положила на край постели и достала из кармана халата очки для чтения.
– Ты отделала ее сама?
– Да.
– Очень красиво. – Она провела кончиками пальцев по красной сафьяновой обложке.
Я готова была провалиться сквозь землю, в то время как она молча переворачивала страницы. Она продолжала листать книгу, по несколько страниц сразу, пока не дошла до Аретино. Она рассматривала рисунки один за другим.
– Ты делаешь эти вещи с моим сыном?
– Не все из них.
– А это? – Она показала мне один из рисунков.
Я кивнула.
– И это?
Я снова кивнула.
– И это? – Она дошла до рисунка, на котором тела любовников были изображены в форме гондолы или, может быть, птицы в полете – трудно было сказать.
Я отрицательно покачала головой. (Мы пробовали, но, я думаю, это просто невозможно физически.)
Она вздохнула. – Мой сын говорит, что это стоит огромных денег.
Я кивнула.
– Ты знаешь, сколько?
Теперь я могла облегченно вздохнуть, поскольку эта тема постоянно прокручивалась в моей голове.