– Да, я и сам недавно был таким же, как и ты, Гледис. Ну, что, девочка моя, ты идёшь со мной?
Моллис Гледис быстро-быстро закивала головой прильнула к Дракону и шепнула:
– Гюнт, неужели это мне не привиделось?
Дракон Бумми на этот раз не стал прибегать к телепорту. Он взял Гледис за руку и вышел вместе с ней в коридор. При этом он даже не стал ничего менять в своём внешнем виде, хотя в нём теперь уже было нельзя узнать прежнего Дракона Бумми. Они подошли к телепорт-лифту, спустились в большой холл первого этажа и вышли из пятидесятиэтажного здания, которое называли казармой только из вредности. На самом деле это был стандартный жилой дом вполне современной постройки, ведь такие во всех старых мирах строили вот уже добрых пятьсот тысяч лет. На них то и дело озирались моллисы, среди которых Дракон видел очень много знакомых зелёных физиономий, но никто не решался подойти и спросить Гледа, где тот подцепил себе такого блондинистого красавчика. Тот запросто мог так двинуть в рожу, что потом будешь часа три залечивать раны.
Через пять минут флайер на огромной скорости понёсся в Капитал дель-Соль. Помимо того, что для завершающей фазы операции им требовалось бренди, закуска к нему и свежие фрукты, Стинко ещё хотел навестить дона Рамиреса. Как он это выяснил, наблюдение за людьми было возложено на учёных-биологов и тем по большому счёту было наплевать на всё, что происходило во всех баррио без исключений. Они посылали туда флайеры только тогда, когда кто-нибудь умирал и его труп нужно было как можно скорее, не позднее трёх суток, отдать химерам, которые в данном случае работали ещё и как реаниматоры. К белому кандадо дель-Магнифико они и подлетели первым делом. Дракон Бумми посадил флайер прямо перед аркой и Стинко, наведя на свою физиономию зелёную маскировочную окраску, степенно спустился на дорогу и пошел к воротам. С другой стороны к нему уже торопливой походкой шел супериор баррио вместе с дюжиной идальго и как только они приблизились Стинко сказал:
– Приветствую вас, дон Рамирес, я прибыл к вам по частному делу, а потому хотел бы переговорить наедине. Моё почтение, благородные идальго. – Дон Рамирес от такого обращения даже опешил. Он ещё ни разу не слышал, чтобы слуга Танатоса, тем более так странно одетый, прибывал к кому-либо по частному делу. Даже не дав супериору раскланяться перед ним, Стинко взял его под руку, завёл за пышные кусты цветущей сирени и быстро сообщил ему – Рамирес, твоя дочь Исабель, зять Рико, а также его друг Анхель в настоящее время пребывают в добром здравии, осваиваются на новом месте и что уже очень скоро ты сможешь с ними встретиться. У меня к тебе есть большая просьбы, чтобы не произошло сегодня вечером с Хорхе, не раздувай эту историю, постарайся спустить всё на тормозах. И вот что я ещё хочу тебе сказать, дружище, Хорхе просто перестраховщик, а потому тебе вовсе не нужно закручивать гайки. Вы совершенно не интересуете ни самого Танатоса, ни его слуг, а уж его воякам вы и вовсе до задницы. Естественно, кричать об этом на всех углах не нужно, но проливать кровь на аренах вам больше не имеет никакого смысла, равно как и притеснять пеонов. В общем забейте болт на Танатоса, и на все прежние дурацкие повеления его слуг, тем более, что это никакое не божество, а просто древняя машина, которая к тому же ещё и не работает, и живите в своё удовольствие, если что, мы вас прикроем. Если вам всем уже осточертели поединки, то можете смело забыть про них. Да, вот ещё что, Рамирес, Хесус не помер, он жив живёхонек, а то тело, что лежит у тебя в холодильнике, ты того, отволоки ночью в пустыню и сбрось тем тварям, которые там обитают. Скоро мы вас и от этого неприятного соседства освободим. – В этот момент он получил телепатемму от Исабель и смеясь сказал – Ну, всё, папаша, я убегаю, а ты рысью дуй в свой кабинет, Исабель и Рико уже там. Твоей дочурке не терпится тебе рассказать, как их приняли на новом месте. Постарайся сжать всю свою волю в кулак и ничему не удивляйся. Всё, что она тебе скажет, чистая правда, какой бы невероятной она тебе не показалась. Ну, бывай, старина, как только я покончу с кое-какими делами, то первым делом приглашу тебя к себе в гости. У меня есть к тебе очень важное дело.
Проинструктировав графа, Стинко нахально обломал пару кустов махровой, тёмно-фиолетовой сирени, источающей просто умопомрачительный аромат, и бегом помчался к флайеру, провожаемый потрясёнными взглядами идальго и слуг супериора баррио дель-Соль. Граф Рамирес де Магнифико степенно выбрался из кустов своей любимой сирени и подошел к шушукающимся между собой идальго. Слегка поклонившись им, он сказал вполголоса, да, к тому же с некоторым замешательством:
– Судари мои, передаю вам повеление слуги Танатоса. Отныне нет никакой необходимости проливать кровь во время поединков. Если кто-то устал от ратных подвигов, то может вообще не брать в руки меч и не садиться в седло авиаса. Поручать глашатаям кричать об этом углу всё же не следует, но распространить эту новость вам нужно как можно скорее.
– Неужели Танатос смилостивился над нами? – Тихонько спросил свого босса барон де Пиедад.
Дон Рамирес молча кивнул головой, развернулся и пошел к своему кандадо постепенно ускоряя шаг, через несколько минут он уже не шел, а буквально бежал к крыльцу главного входа. Не в силах сдержать себя, он вбежал в свой кабинет и ахнул, увидев свою дочь, одетую в платье немыслимой красоты, и зятя, одетого в довольно странного вида роскошный изумрудно-зелёный мундир, подпоясанный белым широким ремнём с золотыми украшениями, на котором висел узкий, длинный меч в золотых ножнах, украшенных изумрудами и бриллиантами. Рико широко заулыбался ему, а Исабель, повиснув на шее, покрыла его лицо поцелуями, как в детстве, и радостным голосом сказала:
– Отец, ты не поверишь мне, в каком сказочном месте мы оказались. Это настоящий рай.
В кабинете внезапно появился Лео, одетый в умный костюм профессионального шпиона и сказал:
– Исабель, чем объяснять всё на пальцах, тебе лучше взять и показать нашу посудину отцу, матери и свекрови, а мы с Гердой и леди Сионой их всех прикроем. В общем до следующего утра вы находитесь в увольнении.
Исабель радостно заулыбалась и воскликнула:
– Лео, ты и Герда, вы просто прелесть!
Стинко в этот момент ввалился вместе со своими спутниками в самый шикарный трактир города и принялся деловито скупать там всё, что успели наготовить к этому времени повара, щедро расплачиваясь с хозяина трактира золотыми монетами, специально отчеканенными для подобных целей по образцу тех, которые имели хождение в Мундо дель-Танатос. Через полчаса они, основательно затарившись спиртным и снедью, покинули трактир, неслыханно обогатив трактирщика и прихватив с собой всё, что было доведено до съедобной кондиции. К двадцати часам они успели подлететь к двенадцатому порталу, где их уже поджидал профессор Тревис со своей помощницей. Полёт в пустыню так же был не очень долгим. Дракон Бумми сам выбрал это место, находящееся в трёхстах километрах от города. Он не раз уже бывал в этом каньоне, когда-то лежавшим под водой. В нём имелось несколько больших гротов, тихих и уединённых, правда, окрест не было ни одной химеры, но это не волновало Стинко.
С наступлением сумерек они уже были на месте, а в каньоне, где их ждали две жрицы, решившие составить компанию Стинко и Арни, так и вовсе было темно. Все вышли из флайера и Стинко не мешкая притащил из пустыни здоровенную химеру, которую он предварительно оглушил, и сразу же принялся превращать её в нужные ему ингредиенты. Первым делом он отделил фиолетовую сердцевину от остальных листьев и щупалец, после чего стал до предела уплотнять их, одновременно разрушая структуру клеточную структуру и нагревая до температуры в шестьсот градусов. В результате он получил две плотные, однородные болванки. Одну тёмно-фиолетового цвета, небольшую, размером с торс моллиса, а вторую раз в десять побольше, сизо-зелёную. Профессор со своей помощницей и Гледис следили за его действиями не отводя глаз, хотя они и выглядели, как шаманское камлание, если и того не хуже, – как чистой воды шутовство.