Сандра вынесла из кухни подносы и принялась их аккуратно раскладывать на витрине:
— Моя Беата взяла выходной. Будем как-то сами справляться. У меня ведь теперь новая молоденькая помощница. Могу я на нее рассчитывать?
Я заулыбалась, подумав о том, что жизнь довольно странно устроена: иногда мечтаешь, мечтаешь, а оно не исполняется, а порой приходит то, о чем даже не думаешь-не гадаешь.
Когда мы закончили раскладывать пирожные, в магазин начали входить люди. Я мало что понимала, говорила еще меньше, но бабушка первое время вполголоса синхронно переводила:
— Это синьор Марио. Поздоровайся с ним.
— Буонджороно! Добрый день! — это слово я репетировала по раз пятьдесят в день и, похоже, итальянцы меня понимали, почтительно улыбались и отвечали тем же.
— Это синьора Роза.
— Буонджорно!
— Сальве, Сандра. Как поживаете? Красивая у вас дочка.
— Это моя внучка.
— Очень милая. На вас похожа.
Как мне рассказывала бабушка, я в точности повторяла то, с чего начался и ее новый этап жизни. Днем я помогала ей в магазине, который в тайне ото всех называла “зефирный рай”, а вечерами учила итальянский и слушала рассказы Сандры о том, как она училась жить по-итальянски.
— Бабушка, я никогда не научусь говорить на их языке!
— Потому, что ты слишком комплексуешь! Это ведь нормально. Дети тоже не сразу начинают разговаривать, делают много ошибок, падают, снова поднимаются. Это не должно тормозить твоего желания общаться.
— Это ужасно! Я никогда не смогу говорить как ты! Ты будешь меня стыдиться!
— Глупенькая! Многие из них и на своем-то языке не умеют хорошо разговаривать! Ты знаешь, сколько трудностей вызывает у самих итальянцев passato remoto (Давно прошедшее время в итал. языке)? Впрочем, в обыденной жизни многие вещи решаются в более простых глагольных временах. Изучение теории оставь для учебы в университете.
Я сижу и размышляю о том, что совсем не прочь провести остаток своей жизни среди пирожных и тортов. Но бабушка другого мнения:
— Нет, университет тебе нужен, чтобы ты могла найти себе друзей. Ну и культурный уровень свой повысить. Ты же не можешь жить без высшего образования, — в этом она мне очень напомнила маму.
В восемь вечера бабушка закрывала кондитерскую, снова меняла кроссовки на каблуки, надевала шубу, даже когда на улице было плюс пятнадцать, красила губы ярко-красной помадой, и мы шли делать круг почета по площади святого Франциска. Потом садились за столик в баре «У Витторио» с видом на кафедральный собор святого Франциска и заказывали два кофе маккиато, обязательно со стаканом воды. А после того, как официант приносил нам заказ, бабушка оплачивала, накидывая двести лир чаевых. Потом она медленно и элегантно доставала свою «Тоскану» из портсигара, и я замечала, как оживали мужчины вокруг, замолкали, оборачивались на нее, ожидая, как она обнимет своими губами шоколадного цвета шершавый торс сигареты, чтобы наперегонки помочь ей ее зажечь.
Я все еще с трудом переносила этот едкий кислый травяной запах, но соревнование «зажигателей» бабушкиных сигар меня порядком веселили. Победитель даже премию свою получал, которую я называла “улыбкиссима”, улыбка в превосходной степени, за которую ей вполне могли присудить приз самой красивой во всей вселенной.
Полагаю, что именно так у бабушки завелся поклонник, который дарил ей по пятницам большую корзину с розами. Эти дары имели самые высокие шансы на выживание. Все остальные букеты, которые доставлял флорист, заканчивали свою жизнь в мусорке.
В это воскресенье, мы как обычно, варили мясное рагу для уже готовой яичной лапши — длинные, широкие полоски теста, замешанного из шести желтков, белки же бабуля смывала холодной водой в раковине. Дед бы удавился, если бы я решила повторить это на нашей ташкентской кухне. Шесть яиц для лапши в той реальности были непростительным буржуйским расточительством, а смывать белки могла позволить себе только дочь расстрелянного зажиточного кулака, типа бабушки, о чем не забывал частенько упоминать дед: “Госпожа, мать твою!”
— Рагу получается особо деликатным, если варишь его не менее трех часов на маленьком огне, помешивая. И смотри, булькать оно должно едва-едва, — она делает дирижерский жест руками, потом протягивает мне деревянную лопатку и ставит таймер на три часа.
— Чтоооо? Три долбаных часа мне надо стоять над ним с лопаткой?! Это не закончится никогда! — возмущаюсь я.
— Нетерпение — плохая черта для девушки. Так ты никогда не найдешь своего принца.