Мы взглянули друг на друга. Я включил электрический факел, и мы с осторожностью вошли внутрь.
После первых же метров оказалось, что воздух в пещере чист и свеж. Один из проходов оканчивался трехметровым обрывом. Другой извивался по узкому тоннелю, выходившему на террасу, где, по всей вероятности, и таился вход в основную пещеру. Мы хотели бы продвинуться дальше, но семиметровый перепад заставил нас отложить дальнейшее исследование этого коридора. Мы вернулись к входу и стали спускаться вниз по ступенькам. Я осветил факелом потолок, весь в частоколе сталактитов, и вдруг почувствовал, что стою в воде. Она была столь прозрачна, что даже при ярком свете факела была совершенно незаметной. Измеренная на глаз глубина бассейна, на берегу которого мы стояли, не превышала трех-четырех метров при длине метров в шесть или семь и трехметровой ширине. Вглядевшись пристальнее, я не то чтобы увидел, а, скорее, почувствовал, что этот тоннель продолжается под водой.
Перспектива исследования подводной части пещеры не на шутку взволновала Аренда. Оказывается, не только в море акваланг может сослужить хорошую службу науке. Кроме того, здесь наверняка еще никто не нырял. И если пещера была уже заполнена водой во времена греков и римлян, а это вполне вероятно, то там могло отыскаться что-нибудь любопытное. Меня же во всем этом деле привлекала также возможность найти где-нибудь на дне бассейна бренные останки монаха-неудачника.
Внезапно Аренд воскликнул:
— О боже! Сьюзан ждет меня к семи!
Я посмотрел на часы: два часа пролетели как одна минута. Мы помчались в кафе, где Бел и Сьюзан встретили нас взглядами исподлобья. Но присутствие одной мешало другой высказать все, что накипело на сердце, и обе смолчали. Мы же с Арендом трещали без умолку, чтобы дать им время поостыть.
И вот великий день настал. Я уложил в ялик все наше снаряжение: восемьдесят метров лучшего итальянского пенькового каната толщиной в четыре сантиметра, три подводных факела и все шерстяные свитеры, сколько их было на «Язычнике». Из наших ныряльщиков в Цавтате оставались только Бастиан Хаккерт и Том Мюллер. Колин Поллард и Гордон Лэнгхем дотянули до последнего дня отпуска и вернулись в Англию всего за день до штурма пещеры.
Мой план состоял в том, чтобы первым войти в пещеру самому, оставив позади Тома и Бастиана в качестве резерва, а также как спасательную команду на случай опасности. Мы прекрасно понимали, что длительные погружения невозможны из-за низкой температуры воды, тем более что у нас не было никакой защитной одежды, разве что старые свитеры. Они, конечно, согревают, но все же непригодны для работы в холодной воде подземных источников.
Аренд и Ханс должны были исследовать «сухую» часть пещеры, тогда как Ли выступал в качестве фотографа и по совместительству летописца.
Мы начали взбираться по склону холма к пещере. Немногие прохожие, которых мы встречали по пути, были не на шутку озадачены зрелищем диковинной процессии. Вероятно, они думали: «И что нужно этим чудакам, которые тащатся по пыльной дороге, согнувшись под грузом баллонов, ласт, шноркелей, масок и бог знает чего еще?» В любом другом месте прохожие из любопытства последовали бы за нами, чтобы посмотреть, что мы все-таки будем делать, а здесь… Здесь они лишь пожимали плечами и шли своей дорогой.
У входа в пещеру мы еще раз осмотрели снаряжение и зажгли лампы. Потом, разделив груз между собой, шагнули из света во тьму. Я шел впереди, но то и дело останавливался и при свете фонаря озирал свой отряд. Прямо за мной шествовал Аренд, вслед за ним Бастиан, потом Том и наконец Ли. Я остановился там, где ступеньки становились круче, обернулся и хотел предупредить остальных, но тут я увидел, что Том как бы шагнул в космос; потеряв равновесие, он выставил вперед обе руки, пытаясь нащупать опору. Ступеньки закручивались здесь в крутую спираль, оставляя пролет глубиной метров в семь. Том наклонился, как в замедленной съемке, и словно нехотя рухнул в темноту. Я поднял факел и увидел, как он падал ногами вперед, ударяясь спиной о каменную стену. Помню, я подумал тогда: «Какое счастье, что он надел акваланг. Это смягчит удар» — а секунду спустя: «Проклятие, баллоны могут взорваться!» Из глубины послышался металлический скрежет, а за ним глухой удар. И тишина… Я крикнул в эту враждебную тишину:
— Спокойно, Том. Не двигайся. Я иду к тебе. — И остальным: — Всем оставаться на местах!