За день до него уехал огорченный Джон.
Я начал потихоньку разбирать снаряжение и укладывать его в ящики… теперь оно не понадобится нам долго-долго, всю зиму, до следующего сезона.
Глава XX
Диплом
Пришло время вручить наши находки их будущим владельцам. В час дня показался паром из Дубровника. Мы подтянулись к причальной стенке в ожидании прибывающих в Цавтат специалистов, которые должным образом осмотрят и оценят наши находки, разложенные на палубе. После нескольких месяцев работы мы наконец услышим беспристрастный и авторитетнейший отзыв о ней.
Ждать пришлось недолго. Ханс, который уходил встретить паром, показался в отдалении во главе целой процессии.
— Иду-ут, иду-ут, Бел! — крикнул я и осекся при виде плотной толпы.
— Но у меня только восемь чашек! — пожаловалась она. Чай был уже готов: очень важно, чтобы день начался как подобает. И вот они вошли на палубу. Начались долгие взаимные представления. (Ох, не по мне весь этот этикет!) К нам прибыли директор музея Дубровника Залмета Анте, председатель Белградского общества охраны исторических памятников Бранка Ска-кич, Лукса Беритич, наш стародавний знакомый из музея в Дубровнике, Евген Крстулович и еще несколько археологов, имена которых мне не запомнились. Залмета Анте был буквально сражен некоторыми греческими вазами с надписями. После небольшой перепалки с остальными членами высокой миссии он отложил в сторону четыре из них.
— Бесценно! — сказал он по-французски. — Да-да! Бесценно! — повторил он. — Конечно, нас, археологов, не интересует их коммерческая стоимость. А знаете, — добавил он, — ведь у нас в музее нет ни единой греческой вазы! Я думаю, мы заберем их все!
Бел даже немного огорчилась, поскольку она уже начала относиться, по крайней мере, к одной из амфор почти как к своей собственности. Но теперь их освящали слова, начертанные на стенках пылающими буквами: «Греческая!» и еще — «Бесценная!»
Незаурядный интерес вызвал и еще один глиняный контейнер. Он получил оценку «чудо!» — никто из присутствующих ничего подобного здесь не встречал. Это был еще один удар для Бел, потому что она уже приспособила его в мыслях для хранения вина.
С течением времени я все более убеждался, что мы с нашими находками давно уже перешли на «ты»; для нас вытащить амфору было привычным делом. Но для гостей каждая из них была уникумом. «В этих местах амфор прежде не находили», — пояснил один из них. Это нас удивило. Тем не менее причина ясна: при плохой видимости под водой в этих местах такие вещи не найти без аквалангов. И к тому же некоторые из найденных нами амфор были совершенно новых, неизвестных типов.
Летело время, заполнялись списки, откладывались г. разные стороны амфоры. Договорились, что наши находки будут пока сложены в музее в Цавтате, где их рассортируют по типам и отошлют в Дубровник и Сплит.
Этот день завершился небольшим празднеством. Все мы были очень довольны собой. На следующее утро все еще с тяжелыми головами, но с легким сердцем мы смотрели, как увозят наши находки. Вот и все! Триста пятьдесят семь разнообразных изделий из камня и глины. Палуба опустела, стала голой и чистой, без налипших комков грязи, без сплетенных водорослей. Теперь уж не наступишь на осклизлое тело, вытряхнутое за минуту до этого из мрачной сырости амфоры.
Мы поплыли в Дубровник, чтобы перебрать машину и получить «добро» на отъезд в Италию. Но нет, мы не могли уехать, не взглянув в последний раз на Эпидавр. Поэтому направились не на север, в Адриатическое море, а на юг, к знакомым местам, чтобы в последний раз бросить якорь в Цавтате.
Стаканчик-другой в кафе на набережной с друзьями и добровольными помощниками, а затем, когда серый рассвет над бухтой зарумянился первым отблеском зари, мы прошли мимо маяка и повернули к острову Мкран и близкой за ним Италии.
Экспедиция наша была крайне интересной, в чарующей стране, где живет и работает умный, дружелюбный и человечный народ. Я не археолог, и моя книга — вовсе не научное сообщение об Эпидавре. Его в свое время опубликует д-р Аренд Хубрехт из Утрехтского университета в соавторстве с д-ром Николаичи из музея в Сплите. Я просто попытался рассказать об экспедиции и ее участниках, о том, как новые методы неожиданно пригодились старой как мир науке.