Время, да.
Время - да!
Глава 10
Александр Маккей был шотландцем, и родился и вырос в традициях кальвинизма. Даже не будучи, по правде говоря, фанатиком веры своих предков, он не потерял укоренившихся в нем привычек своего воспитания. Поэтому, глядя на свежую груду трупов, он не богохульствовал. Но не стеснялся в использовании других крепких выражений, помимо упоминаний имени Господнего всуе. Сидя в седле своего великолепного боевого коня, молодой дворянин материл как пейзаж Тюрингии в целом, так и протестантских наемников, в частности. "Сыновья шлюх и трусливые шакалы" - было, пожалуй, самым мягким выражением.
Второе по старшинству лицо в его команде, полулысый усатый ветеран сорока годов, терпеливо ждал, пока командир кавалерии не выскажется. Дождавшись и сплюнув на землю, Эндрю Леннокс просто пожал плечами и сказал: - Ну а чего ты хотел, парень. Большинство из этой баденбургской стражи, - слово 'стражи' прозвучало с отчетливой насмешкой - по сути, дезертиры из бывшей армии Мансфельда. Худшие солдаты в мире у покойника Мансфельда.
- Тогда почему власти города наняли этих ублюдков? - горячо воскликнул Маккей. Его глаза, до сих пор изучавшие картину бойни, упали на труп маленького мальчика, где-то шести лет. Тело ребенка было обуглено разрушенной крышей сгоревшего дом, в котором он провел свою короткую жизнь, но не так сильно, чтобы Маккей не мог видеть его внутренностей, простирающихся по грязи скотного двора. Конец его кишечника был прибит к земле кухонным ножом в нескольких метрах от самого тела. Типичный вид пыток, которыми забавлялись некоторые из наемников Тилли.
Несмотря на то, что Маккей уже стал привыкать к таким сценам после года нахождения в Германии, он был рад, что тела женщин фермы остались в самом доме. Трупы обгорели до скелетов в этом пекле, так что не было никакого способа определить, каким именно образом их убивали. Маккей и не хотел знать. В возрасте двадцати двух лет, он уже повидал столько жестокости и зверств, которых хватило бы ему на всю жизнь. Несмотря на то, что он был шотландцем, которых трудно обвинить в мягкотелости.
Леннокс не потрудился ответить на вопрос Маккея. Вопрос был чисто риторическим. Маккей может, и был молод, но далеко не глуп. Командир кавалерии знал, как и любой другой, почему власти Баденбурга 'согласились' нанять небольшую армию наемников Эрнста Хоффмана. У них был небольшой выбор. Или город разграбят весь сразу, или позволить им грабить его понемногу. Как и многие другие города в разоренной войной Германии, Баденбург избрал второй вариант. Теперь, спустя несколько лет, большинство его горожан пожалели о своем выборе. Головорезы Хоффмана утверждали, что они 'протестанты', но это не помогло протестантскому Баденбургу. За редкими исключениями, такое происходило повсюду. Хоффман и его головорезы уже не могли считать себя 'солдатами', в любом смысле этого слова. Они были просто бандой вымогателей. Преступниками, и ничем другим.
Гнев Маккея исчез, уступив место душевной усталости, которая, по праву и разуму, могла иметь место только у гораздо более пожилого человека. Когда стало ясно, что Хоффман не имел никакого желания выйти из-за укрытия стен Баденбурга, чтобы остановить бесчинства наемников Тилли, Маккей привел сюда своих собственных солдат, чтобы, насколько он был в силах, защитить фермеров в этом районе.
Это был, по всей правде, бессмысленный жест. Маккей и его шотландские кавалеристы, бывшие на службе короля Швеции, прибыли в Баденбург менее чем три месяца назад. Густав Адольф разместил их там в качестве части плана его обширных усилий для контроля за прибалтийскими губерниями Германии. Но король не обладал достаточными силами. Протестантские князья, обещавшие ему такую обильную помощь по его прибытии в Германию, за немногими исключениями, проявили скупость в предоставлении войск, требуя за это золото. Так, Маккею, придали не более нескольких сотен человек для выполнения его задачи. Его главная задача - контролировать всю провинцию - была, таким образом, чистым абсурдом.
Память об еще одном задании вывела его из мрачного настроения. Он повернулся к Ленноксу.
- О курьере по-прежнему ничего не известно?
Леннокс покачал головой.
- Никаких следов. Но может, все не так уж и плохо. - Ветеран подкрутил свои витиеватые усы, что обычно делал при изложении каких-то своих мыслей. - Ты же видишь, что эти ублюдки Тилли совершенно не заботятся о сокрытии следов своих преступлений. Мы не нашли никаких остатков разграбленных карет. Так что возможно, курьер просто скрывается где-то там. - Леннокс указал на залесенные холмы в нескольких милях к югу. - Уверен, что сейчас там прячутся тысячи людей.
Маккей посмотрел на Тюрингвальд - так назывался этот лес - и вдруг нахмурился.
- Очень странно, - сказал он. И указал на холмы. - Что-то я не припоминаю такого вида. Этот рельеф. Он выглядит по-другому.
Леннокс прищурился, потом пожал плечами.
- Извини, парень. Мои глаза уже не те, что были раньше. Не могу разглядеть, что там тебе не по нраву.
Маккей поджал губы, пытаясь сообразить, как бы поточнее описать эту необычную часть пейзажа. Увидев движение вдали, он отбросил эти мысли в сторону. Один из его солдат несся вскачь по направлению к ним.
- Что-то случилось! - воскликнул он. Как всегда, перспектива немедленных действий всколыхнула его. Александр Маккей был незаконнорожденным сыном мелкого шотландского дворянина. И тем самым был предназначен - и даже обречен - по мнению большинства, к жизни в нужде и опасностях. Но даже будь он обеспеченным, Маккей в душе оставался авантюристом.
- Вперед! - скомандовал он, пришпорив коня, чтобы встретить надвигающегося всадника. Мгновением спустя, Леннокс последовал за ним. Усы ветерана вздернулись, показывая его улыбку. Ленноксу нравилась непосредственность и энергия Маккея. Как правило, бывший фермер относился к знати с таким же энтузиазмом, как и к навозу. И даже хуже. По крайней мере, навоз не отдает приказы. Но Маккей никогда не проявлял дворянского высокомерия, и не отдавал глупых приказов. А его безудержная энергия была безвредной и, по-своему, совершенно очаровательной. Даже для таких скептиков, как Эндрю Леннокс.
К тому времени как Леннокс поравнялся с Маккеем, тот уже выслушивал разведчика. Всадник, развернувшись в седле и указывая назад, в направлении, из которого он прибыл, говорил: - Вам лучше взглянуть самому, сэр. Там что-то очень странное. Все это место.
Маккей нахмурился. Он смотрел на далекий дом, на который указывал разведчик. Само по себе то, что дом не сожгли, было уже достаточно странно. Наемники Тилли обычно сжигали все, не задумываясь.
- И никаких тел, говоришь?
Разведчик кивнул и пожал плечами.
- Тел нет, сэр. Но всюду следы крови и свеженасыпанная большая могила.
Маккей вскинул голову, нахмурившись еще больше.
- Могила?
Леннокс фыркнул.
- С каких это пор люди Тилли стали хоронить свои жертвы? - спросил он.
Разведчик опять пожал плечами.
- Не знаю, в чем тут дело. Но там точно могила. И не на одно тело. И даже надгробие есть. - Лицо разведчика было недоумевающим. - Ну, я почти уверен, что это надгробие. Без креста. С непонятной надписью.
Маккей не стал уточнять у разведчика о надписи. Многие из солдат в кавалерийском отряде Маккея хорошо умели и читать и писать, благодаря привычке изучать Библию. Но ужасающий акцент разведчика был верным признаком безграмотного горца. Тем более не знавшего немецкого языка. Благодаря своему образованию, Маккей был единственным шотландцем здесь, который мог читать по-немецки, а также говорить на нем.
- Что ж, давай-ка взглянем."
И Маккей опять пришпорил коня. Разведчик скакал впереди. Леннокс последовал за ними, убедившись, что остальных кавалеристов прикрывают с флангов стрелки. Леннокс сейчас не ожидал столкнуться с кем-нибудь из людей Тилли. Судя по тому, что они видели, те ушли от Баденбурга несколько дней назад, и явно были бандой мародеров, а не дисциплинированным отрядом. Но на войне надо быть готовым ко всему, ведь ставки были очень высоки.