P. S. Домолчалась… Досоглашалась… Осоловела от сытной еды и бездумно кивнула в ответ на вопрос о Aqua Natalie (термин «табун» автохтонам неизвестен). Чем подтвердила репутацию великой отравительницы. Античные авторы (опять, других авторитетов в XVII веке нет!) уделяли огромное внимание стрелам сарматских кочевников. Аристотель писал о рецепте «скифского яда», приготовленного из ехидны и человеческой крови. Теофраст — «о смертоносных растениях, которыми скифы смазывают стрелы». Согласно ему, одни яды скифов убивают мгновенно, от других — человек умирает медленно. М-м-да… И не поспоришь. Как гибнут люди понюхавшие табуна — барышни видели лично. Шайкам мародеров, с которыми им поневоле приходилось общаться, часто попадались отравленные трофеи. Жажда наживы сильнее страха смерти. Справедливо заслуженный, в итоге, приступ миоза, у захвативших их в плен бандитов, многим из девушек позволил благополучно убежать. Благодарили…
Барон возник из вечернего сумрака тихо и незаметно. Точно в момент раздачи третьей порции жаркого с импровизированной приспособы. Его даже как-то не сразу узнали… Тем более, что разговоры, наконец-то, стали более-менее познавательными. Нехорошо, повторю, использовать поминки для сбора информации, а когда? В ранний период адаптации — неуместно. Одни слезы… После моральной выволочки со стрельбой — тем более. Мощное всё таки средство воздействия на психику — совместное поедание голыми руками горячего обгорелого мяса. Видимо, от него какие-то первобытные инстинкты оживают — тянет на откровенность с незнакомыми людьми… Папа уверял, что аналогичный эффект оказывают вареные вкрутую яйца, шпроты и жареная курица, при поездках железнодорожным транспортом. Э-э-эх! А я, паровозы с вагонами, только в кино видела. Здесь их нет… и при моей жизни не будет.
Впрочем, путешествия по воздуху — тоже сближают… Трудно просчитать, как воспринимают Проект те кто на земле. Сухие протоколы опросов картины не дают… Лично пробовать — не тянет (и Фриц не позволит). А тут — хоть баллады записывай… Или античные трагедии. Латынь (на мой взгляд) плохо передает эмоции. И это хорошо. Я бы не выдержала таких разговоров на нормальном языке. Тут надо или рыдать, или стреляться.
До чего интересно было планировать этапы «операции», не соприкасаясь с живыми людьми. Как жутко слушать рассказы «из первых рук». О далеких раскатах Гражданской войны… Про смутные слухи о каких-то грозных пророчествах. Об удивительных картинах, которые показывали после проповеди в соборе самым доверенным людям (ну вот, а иезуиты уверяли, что их пропаганда будет всеохватывающей). О страхе и недоверии… О злобе и предательстве самых близких… Про то, как ещё вчера раболепное «bydłо» обратилось в стаю диких зверей… Как горело имение… Как братья до последнего рубились с невесть откуда взявшими оружие холопами… Как медленно и страшно убивали фактора с семьей… Как молили о пощаде старики… Как жестокие люди гнали уцелевших куда-то без дороги босиком… Как вымещали на них лютую ненависть к чистым, к сытым, к грамотным и гордым.
Про гордость верно подмечено… Ответный социальный расизм «снизу» — штука такая же отвратительная как привычный панам социальный расизм «сверху». Черт побери, в данной ситуации язык не поворачивается читать случайно уцелевшим мораль про фактические предпосылки кровавой бойни. Это за пределами добра и зла… Насмотрелась я душераздирающих фотографий, начиталась таких же выносящих мозг отчетов. Грустно…
Приходится спрашивать о деле (если такой термин допустим в сложившейся обстановке). Как выглядит наша активность с точки зрения жертв социальной катастрофы? Чуть было не ляпнула — «огласите жалобы и предложения». Глупо. Sacrum Imperium Romanum (версия «бис») — ни разу не не благотворительное заведение. Всем управляет жесткий расчет… Можно было спасти семью любой из сидящих здесь панночек? Да легко! А всех сразу? Немыслимо. Тем более, что эти спасенные — капля в море погибших, изуродованных, замученных.
И ведь они не жалуются! Они искренне благодарны… Даже (стыд-то какой!) почти счастливы. Что-то светлое впереди забрезжило… Зловещие черные птицы, с неподвижными крыльями, действительно летают не просто так… Они уносят уцелевших в новую жизнь. Фантастическая Drude с гравюры, мельком увиденной в церкви — живая, понимает человеческий язык и кажется, совсем не людоедка. Редкие монастыри, настоятелей которых добрые католики сходу прокляли за сотрудничество с воинствующими безбожниками — обернулись «оазисами мира». Пусть, окруженными минными полями и оскверненные кольями с человеческими черепами, обозначающими проходы (увечные ветераны по достоинству оценили нашу манеру метить опасные участки местности). Пусть увенчанные богопротивным колдовским артефактом — «пулемет на колокольне»… Пусть, озаряемые по ночам вспышками регулярно пускаемых сигнальных ракет. Фейерверк позволяет контролировать доступ к стенам, но для спасенных, взмывающие в небо ослепительные огни — путеводные маяки во тьме, видимые за десятки верст. Они уверены, что назначение этих магниевых всполохов — освещать дорогу таящимся в ночи беглецам.