Шарп делала это так часто, что, дай ей кто белый лист, она бы не задумываясь изобразила точное расположение веснушек и не ошиблась бы ни разу.
Она смирилась с неизбежностью, когда взрослела рядом с Сарой, но та не переставала ее ненавидеть. Был ли отцовский проект случайным стечением обстоятельств, или же мистер Лэнс ещё тогда знал исход, Ава не знала и не узнает никогда, но сейчас, когда обе они просыпаются, крепко прижавшись друг к другу, а Шарп наконец-то узнала вкус губ невесты, она все ещё не верит в реальность происходящего. Привыкшая к тому, что единственный человек, которого она любила всем сердцем, так же пылко ненавидит ее в ответ, ей так сложно осознать, что впервые судьба сыграла с ней на одной стороне, и теперь у Авы есть каждый новый день, чтобы снова и снова убеждаться во взаимности, любви и счастливом будущем.
***
До кинотеатра они добираются быстро и молча, только Сара всю дорогу сжимает руку Авы, пока они идут по улице, а на плечи им ложится идеально белое зимнее покрывало, даже несмотря на то, что календарь начал мартовский отсчет. Сейчас очень отчетливо чувствовалась борьба зимы, которая все никак не хотела уходить, и весны — юной, молодой, которая так хотела наконец начать свой период. В зеленом платье с колокольчиками внизу подола, в волосах венок ромашек, а на щеках легкий румянец. Весну любили, весну ждали, но сейчас, в самом начале, она немного уступала предшественнице, позволяя ей еще немного укутывать землю покрывалом до тех пор, пока девочка окончательно не согреет теплым солнцем все вокруг.
Они отказались брать машину, решив, что могут позволить себе просто прогуляться по оживленным улицам.
К удивлению, кинотеатр был почти пустой, так что девушки быстро приобретают два билета и покупают огромное ведро попкорна. Несмотря на то, что обе они не были любительницами подобной еды, атмосфера как никогда располагала.
Обе считали, что одним из самых удачных изобретений вообще любых кинотеатров были не отдельные кресла, а двухместные диваны, на которые можно было забраться с ногами, прижаться друг к другу и посмотреть кино на огромном экране, чувствуя при этом себя дома.
Шарп обнимает Сару, откидывается на спинку дивана и погружается в просмотр фильма. В детстве она вдохновлялась примером Мулан, решив, что однажды тоже станет девушкой-воином, и пусть ей не пришлось участвовать в битвах, каждый день она сражается за себя, за Сару, за их совместное и счастливое будущее. Она девушка-воин, а поле боя — ее собственная жизнь.
Лэнс, несмотря на возраст, всегда была ярой любительницей чего-то доброго — мультфильмов и сказок, где рано или поздно добро всегда побеждает зло. В жизни такого практически не бывает, а она любила хэппи-энды во всех их проявлениях, потому что верила, что все заслуживали хороший конец, но перед тем, как его получить, нужно пройти и огонь, и воду, и медные трубы.
— Ну как тебе? — Спрашивает Шарп, когда они выходят из кино, находясь под глубоким впечатлением. Подобные фильмы пусть и были сделаны для детей, но очень тонко умели поднимать темы, над которыми задумается любой взрослый.
— Я в восторге, честно, Эвелин Шарп, пообещай мне, что через несколько лет мы обязательно покажем этот фильм нашей дочке, — горящие глаза Лэнс светили так ярко, что, в общем-то, фонари в округе были совершенно лишними.
— Дочке? — Ава поворачивается и смотрит на нее, чуть приподнимая правую бровь.
— Ну или сыну, сейчас это не так важно, нашему ребенку, просто пообещай мне, — Сара подходит чуть ближе, обнимает девушку за шею и внимательно смотрит в глаза.
— Я обещаю, и не только Мулан, все, что нам покажется нужным, любой фильм, любую сказку, мы все будем смотреть вместе, — Ава безумно тепло улыбается, и Лэнс чувствует крылья бабочек под ребрами.
— Я так люблю тебя, Эйвс, — шепчет девочка тихо-тихо, а потом тянется вперед и осторожно замирает на губах трепетным, нежным поцелуем.
— Я тоже люблю тебя, — отвечает Ава и берет девушку за руку, переплетая пальцы. Они медленно возвращаются домой, немного замерзшие, немного уставшие, но такие счастливые. Именно сейчас им обеим казалось, что впервые в жизни они начали по-настоящему жить.
— О чем ты думаешь? — Спрашивает Шарп, когда обе они удобно располагаются на диване, прижимаясь друг к другу, и молча смотрят в одну точку. У них часто случались такие моменты, и никакого дискомфорта они не доставляли. Когда с человеком хочется молчать — это как раз и есть показатель того, что это в высшей степени твой человек. Когда они вот так молча сидели рядом, чуть прикрывая глаза и позволяя мыслям отправляться в полет, разговаривали их души, прижимаясь друг к другу и рассказывая самые глубокие секреты, касались друг друга, растворялись и оставляли крошечные кусочки друг в друге, и когда их разговор заканчивался, они снова возвращались на свои законные места, храня в себе частички друг друга.
— О фамилии, — шепчет Сара и прижимается чуть ближе, не открывая глаз.
— В каком смысле? — Ава крепче сжимает руками Лэнс, проводя кончиком носа вверх по линии шеи.
— Да в том, что скоро у нас свадьба, что будем делать с фамилиями?
— Я хочу твою, — Шарп пожимает плечами и осторожно целует в висок.
— А я твою, — отвечает Лэнс, поднимая глаза и всматриваясь в голубизну любимых омутов, в которых она тонула снова и снова.
— Нам в любом случае нужна одна фамилия, если мы хотим детей, не знаю, насколько это актуально, но для меня очень важно.
— Тогда, может быть, стоит подумать о двойной? Лэнс-Шарп? Что думаешь? — Ава убирает кончиками пальцев волосы Сары назад.
— Мне нравится, звучит идеально, — Лэнс улыбается и тянется вперёд, оставаясь на губах Авы легкой горечью, напоминающей полынь. Она — горький ветер полыни, сильнее обстоятельств, крепче судьбы, терпкий, пряный, пропитанный болью и огорчениями, тяжестью и сомнениями, но вместе с тем любовью, настоенной на одуванчиках и развалинах собственных принципов.
— Как думаешь, нам стоит хоть немного поучаствовать в организации собственной свадьбы? — Шарп смеётся и чуть прикрывает глаза.
— Не думаю, детка, пусть этим занимаются профессионалы, доверимся им, а сами организуем медовый месяц, — Сара жмётся ближе.
— А мне нравится эта идея, но мы поговорим об этом чуть позже, а пока… — Ава тянется вперёд и накрывает губы девушки тёплым поцелуем, чуть надавливая на плечи и опуская ее на диван, удобно устраиваясь сверху.
Их прерывает звонок в дверь и, громко ругаясь, Шарп поднимается на ноги и идёт открывать.
— У тебя такое лицо, будто мы прервали вас в самый неподходящий момент, — Чарли скрещивает руки на груди и ехидно улыбается, глядя на девушку.
— Ну, впрочем, ничего нового. Вы как, по делу? Или просто решили обрадовать нас своим присутствием? — Ава поднимает вверх правую бровь и открывает дверь шире, позволяя девушкам войти.
— Мы принесли вино и настолки, вдвоём играть не так интересно, нам нужна компания, — Зари пожимает плечами.
— А позвонить?
— Зачем? Вы же всегда рады нас видеть, — Зари широко улыбается, щёлкает Шарп по носу и проходит в зал.
— Томаз, тебе стоит знать, что ты невыносима, — Ава закатывает глаза и идёт следом за ними, убирая со столика журналы, чтобы Зари достала все своё барахло.
Они медленно пьют красное полусладкое вино, играя в какие-то странные игры, а после, когда все они оказываются достаточно пьяными, Чарли достает твистер.
Взрослые статные девушки как маленькие пытались переставить руки и ноги на правильные кружки, заливаясь при этом громким смехом.
— Ава, давай правую руку на зелёный, — проговаривает Чарли, прокручивая кружок.
— Боже, я вообще-то не молодею, ещё чуть-чуть, и тебе придётся склеивать по частям мои руки и ноги, — кое-как блондинка переставляет руку и практически нависает над Сарой.