Расскажи Мила этот случай Давыдову и Лёве, она бы получила редкое удовольствие, вогнав их в легкий кататонический ступор. Но нет. Ее поразило не то, что собаки нынешним летом торгуют, а то, что все кругом чем-то заняты. Работой.
Лёва и Давыдов переглядывались: в руках Милы уже не в первый раз появлялась газетенка с объявлениями о работе. Муж и любовник одновременно хотели напугать ее взглядом. Напрасно. Милу ободряло, что ни одно из ее электронных писем работодателям не было возвращено ей обратно (обратно на телефон не возвращалось ни одного кибернетически-почтового конверта). Это вдохновляло ее на всё множество последующих. Она, конечно, допускала, что не все из них будут прочитаны, но предпочла бы, чтобы такого не происходило. Зная Давыдова и Лёву, Мила не собиралась посвящать их в свои ожидания. Хотелось им возразить, но ей было некогда. Их назойливое внимание не могло вызывать у нее ничего, кроме раздражения.
– Тебе плохо?
– Ты от чего-нибудь страдаешь?
– Расскажи, что случилось?
– Как дела?
– Что нового?
– Может, сходим погуляем?
– Что бы ты хотела?
– А?
– Ну же.
– Смотри, в твоей газете. Может, сходим в цирк?
– Слоны.
– А вот эти листы дай-ка.
– Выкинь.
– Мы только посмотрим.
– Видишь, ну вот сама и порвала.
Они силились усмехаться, но на их лицах уже намечались предпосылки легких судорог – что же дальше: биржа труда, метеорологические полеты на воздушном шаре, бухучет, спасение утопающих, регулирование движения на перекрестках? Стоит только начать. Те, кто в курсе, понимают. Она молчала, ей нечего было возразить. Им-то легко говорить, за все время она не знала ни одного дня, когда они не работали.
Помощи от них ждать не приходилось. Волей случая, кроме мужа и любовника, у нее был и дед. Он сказал:
– Не нужно торопиться.
– Да, дедушка.
– Я сам найду тебе работу. Оставайся дома. Дай мне спокойно посмотреть, позаниматься этим.
– Да, дедушка.
– А что бы ты хотела?.. – и видимо, зря он это спросил (она всерьез перечисляла, что она хотела) – А! Ну ладно… Мне это никогда и в голову не приходило… Нет, никогда не приходило… О! Это уже слишком… А вот это, извини меня, просто невероятно… Ты развернулась… Ты ведь там никогда не была. Будем искать что-нибудь поближе.
А Давыдов и Лёва не унимались, уже который день мусолили один и тот же номер Миленой газеты:
– О, Мила, слоны, – их таки заметил и Давыдов.
– Ты это любишь, – сказал Лёва.
– В жизни не видела, – Мила перевязывала бечевкой очередную пачку газет под кроватью и отвечала оттуда.
– Ну уши, нос.
– И там буфет, ты это любишь.
– Что еще за буфет?
– Ты только посмотри, иллюзионисты против бабуинов.
– Можно спросить? – спросила Мила.
– Спрашивай.
– Что это за гадость?
– Тебе понравится.
– Нет.
– Безусловно, да, – сказал Лёва.
– Цирк, – сказал Давыдов.
– Нет.
– Цирк, – сказал Лёва.
– Нет.
– Тебе понравится.
– Нет.
У них уже были приобретены билеты. Любой документ Мила смотрела не сверху, а снизу, с подписи, и каждый раз с вопросом: «Кто этот тип?» Красивое ее лицо напряглось и стало по-другому красивым. Давыдов заерзал – документы, видимо, опять были не в порядке. Однако и полминуты не проволновались, пошли. Лёву волновал нравственный аспект самого присутствия животных в цирке, то есть перед трибунами глядящих людей. Однако он тут же успокоился, многие животные были в одежде, а она, как известно, скрывает характер даже у людей от людей. Одежда цирковым животным подходит больше, чем людям. Судите сами, животные могут носить все стили всех эпох. А попробуй сейчас человек надеть фрак и цилиндр. И кстати, фрак и цилиндр животным подходили больше и в то время, когда их носили на улицах все остальные.